Недосягаемые
Шрифт:
— Как? — казалось, что Дианка сейчас готова расплакаться.
— Прекратить истерику, — показываю рукой предостерегающий знак. — Каждому живому существу нужна свобода.
— То есть, твоему тарантулу тоже? — придирается к словам подруга. — Может его тоже отпустить нужно?
— Ой, да пожалуйста, — ухмыляюсь. — Если не сложно, подсунь его нашей вахтёрше. Думаю, они подружатся.
— И что же ты сама этого не сделаешь? — удивляется она.
— Я к нему больше не прикоснусь, — честно заявляю я.
— А что с вахтёршей? — спрашивает Диана, видимо, вспоминая
— Да зараза она, редкостная, — едко подмечаю, закатывая глаза. — Твой воробей сегодня извергся на её гнездо.
Подруга впадает в истерику после моих слов, а мне не шибко смешно. Воробей Дианин, а во всех смертных грехах и в том, что у Зинаиды Львовны, до сих пор нет мужчины, виновата только я.
— Я так понимаю, ваша любовь к друг другу стала в разы крепче? — тараторит подруга, пытаясь подавить в себе смех.
Действительно, отношения с вахтёршей не заладились с самого первого дня, когда я, случайно, конечно же, задела её в автобусе, в котором мы, по трагической случайность, встретились впервые. После этого она стала придираться ко мне по всем пустякам, в особенности, заставляя постоянно быть дежурной по этажу. Фиг ей. Делать мне больше нечего.
Ответственность за косяки Дианы, связанные с общагой, тоже ложилась на мои плечи. Зина даже не слушала оправдания подруги, что во всем действительно была виновата не я. Зачем же? Есть же вечное зло — Щербакова.
— Бери выше, — приподнимаю свои брови. — Она выселяет меня.
— В смысле? — Диана выпадает в осадок.
— В самом прямом, — я пожимаю плечами.
— Нужно что-то делать, — начинает паниковать она. — Пошли говорить с ней.
— В три часа ночи? Серьёзно? — ухмыляюсь. — Не переживай, я и сама больше не выдержу ни минуты, рядом с этой мымрой.
— И что ты будешь делать?
— Завтра найду другое жилье.
На самом деле, я давно об этом думала. Практически сразу, после получения первой стипендии. Только хватало едва на комнату, не то что на квартиру, а ведь ещё и на еду нужно тратиться. А после я забыла об этом: подружилась с Дианой, а за ней глаз да глаз нужен.
— У тебя ведь денег нет, — прищуривается подруга.
— Есть, я отложила, не переживай, — нагло вру.
Ну, а что ещё делать? Она та ещё паникёрша.
— А как же я без тебя? — жалобно шепчет Диана.
— Прорвешься, — растягиваю губы в улыбке. — Каждый птенчик когда-то вылетает из родительского гнезда.
2
Диана ещё долго расспрашивает меня что да как, и умоляет остаться. Мы засыпаем только под утро, а я так и не удосуживаюсь спросить у подруги, почему она пришла только в третьем часу ночи.
Утро выдаётся довольно тяжёлым: вставать совсем не хочется, потому что поспала я от силы часа три. Подниматься приходится как можно скорее, пока подруга мирно сопит и не сможет начать концерт аля-останься-со-мной.
Купив кофе и газету, в которой есть варианты аренды квартир, я направляюсь в парк. Людей не густо. Не удивительно —
Разочарование не заставляет себя долго ждать: цены за три года сильно поднялись, поэтому моей стипендии, теперь не хватало даже на аналогичную комнату в общежитии. Я уже молчу о продуктах и проезде.
Собственно, что делать, я теперь не представляю. У родителей я просить не могу. Варя растёт не по дням, а по часам, поэтому все деньги уходят на этого карапуза. Да я бы и не смогла просить у родителей, какая бы ситуация не сложилась.
— Девушка, — голос режет мне слух, будто я слышу его не впервые. — Не желаете познакомиться с галантным мужчиной?
Я резко окидываю этого человека недовольным взглядом, но…
— Алекс? — настороженно ещё раз оглядываю его с ног до головы, а в памяти всплывает день двухгодичной давности.
Праздник. Девичник Люси. Алекс — брат её жениха и, по совместительству, владелец клуба, в котором мы празднуем торжество.
— Похоже, что я совсем не изменился, — усмехнулся Алекс. — Позволишь себя обнять, в честь такой встречи?
Ничего не отвечая, поднимаюсь со скамейки и угождаю в распростёртые, крепкие объятия. Неописуемое чувство, увидеть тут кого-то знакомого, по-своему родного. Ведь за эти два года я ни разу не ездила в родной город.
Испытывали когда-нибудь чувство контраста не телом, а своей душой? Похоже, у меня сейчас произошло что-то подобное. Сравнимо с тем, как после раскалённой бани, ныряешь в ледяную прорубь. Только вот, наоборот. Вроде бы, у меня было всё хорошо и гладко, а сейчас, в объятиях знакомого из, можно сказать, прошлой жизни, я чувствую нереальную теплоту, будто до этого побывала, как минимум, в Антарктике.
Возникает странное чувство — почему-то хочется расплакаться. Щербакова два года назад наверняка бы так и сделала. Только не сейчас. Слишком много пройдено, чтобы оставаться такой же слабой и взвинченной. Говорят, чтобы на душе стало легче, нужно порыдать? Как жаль, что все свои слёзы я истратила несколько лет назад.
— Какими судьбами ты тут? — добродушно спрашивает Алекс, выпуская меня из объятий.
— Учусь в университете, — легко улыбаюсь.
— Ничего себе, я думал, только меня занесло чёрт возьми куда от родного дома, — ничуть не изменился, всё такой же жизнерадостный. — Так ты, получается, с Яном тут? Точно, я ведь слышал, что он куда-то уехал.
Слух больно резануло этим именем. Дело даже не в имени, а в том, что под ним имелся в виду конкретный человек, о котором, кстати, я не слышала ни слова на протяжении всего этого времени.
— Нет, — опускаю взгляд в пол, пытаясь собраться с мыслями. — Это давно в прошлом.
Видимо, Алекс понимает, что задетая тема для меня совсем неприятна.
— Так преподаватели какого универа мучаются с такими самоотверженными студентами? — он пытается мгновенно сменить тему.
Поразительно. Мы виделись всего несколько раз, а ощущение, будто этот человек знает меня от и до. К тому же, у меня тоже чувство, что встретила не старого знакомого, а друга.