Недотрога для тирана
Шрифт:
– Ладно, – соглашаюсь я. – Только скажи, все нормально? Ты дома? Нормально добралась?
– Я не помню, но помнит Марат. И утром он наградил меня таким взглядом, что мне кажется, когда он вернется с работы, жопа болеть будет уже у меня. Все, я баиньки.
Ох, уж эти старшие братья…
Блин, Алсу спит, а я торчу на работе, хотя делать мне, откровенно говоря, совсем нечего. С утра были только подтверждения доставки мебели для кабинета Юдина на Солнечной. И Санек отписался, что все пришло без
Тошно, скучно, и некому морду набить.
В желудке сосет, а жрать не могу. При мысли о еде начинает мутить.
С тоской вспоминаю бульончик Юдина.
На свадьбе брата пить не буду.
Достаточно погуляла на той грузинской свадьбе. Еще и рог сперла. Восходящая звезда преступного мира, блин.
По кличке Баклажан.
Звездец.
Уронив голову на руки, пытаюсь найти приемлемую позу, чтобы нагло проспать остаток рабочего дня, но то спина затекает, то шее неудобно. И только изогнувшись совершенно небогоугодным способом, мне удается устроиться в пыточном офисном кресле с комфортом.
Но сегодня вселенная решает воздать мне за грехи мои.
Стоит мне наконец задремать, как с грохотом распахивается дверь в наш сонный опенспейс, а его оглашает рев раненого медведя:
– Где она?
Трудно не узнать голос Михаила, хотя в таком состоянии я с ним еще не сталкивалась.
Точно также нетрудно догадаться, что пришел он по мою душу.
Божечки, что ж Мишенька так орет? Я, что, вчера пришла к нему еще и с цыпленком тапака и спрятала его за батареей?
– Где Юсупова? – рычит Юдин, не обнаружив меня с первого взгляда.
Что-то мне подсказывает, что сдаваться самой – это ну такое…
Под взглядом нервно косящегося на меня Тохи, я медленно сползаю под стол.
– У вас что-то срочное? – слышу, как подает голос Инна Олеговна со своего места.
– О, да! Если я прямо сейчас не объявлю ей благодарность, меня разорвет!
Чойта?
И, пожалуй, я как-нибудь обойдусь без его благодарности…
– А, – с облегчением выдыхает Инна Олеговна, – ей наконец удалось удовлетворить ваши требования?
– Почти. Там еще осталось немного. Доудовлитворить. Но я сражен в самые чресла!
– Вы хотите сказать: «В самое сердце»? – осторожно уточняет интеллигентная Анечка Лялина.
– Я сказал то, что хотел сказать.
Оу!
Кажется, кто-то получил мой сюрприз…
Упс.
Глава 49
На рык Юдина, пусть и не сразу, но все же решается высунуться Пашенька из своего блиндажа.
Только пользы от него, как от козла молока.
– Марина, вы что-то потеряли? – мерзкий голос мерзкого Пашеньки, подставившего меня на раз, бесит неимоверно. Всем расскажу, что у него маленький. Никаких переговоров больше с придурками.
Но больше всего бесит, что весьма непросто вылезти из-под стола задницей вперед, постоянно тычясь ею в кресло, отъезжающее и возвращающееся обратно.
– А вот и госпожа дизайнер! – раздается надо мной злорадный голос Михаила Батьковича, который не иначе как от доброты душевной креслице отодвигает, освобождая мне место для маневра. – Вы-то мне и нужны!
Задница, выставленная из-под столешницы, взволнованно трепещет.
– Цыпа-цыпа, – ехидно подзывает меня Юдин, пока я по-куриному выползаю на волю.
Стоит моей спине немного распрямиться, и меня хватают за шкирку. От стремительно возвращения в вертикаль даже кружится голова.
Юдин заглядывает мне в лицо, и я нервно сглатываю.
– Марина, можно вас на минутку? – грозно спрашивает Михаил тоном, не допускающим возражений.
Откровенное бешенство в его глазах, заставляет меня инстинктивно помотать головой. Где ж ты раньше был инстинкт самосохранения.
– Это просто замечательно, что вы непротив, – игнорирует он мой отказ.
– Эм… Михаил, я сейчас немного занята, может, как-нибудь потом… – блею я.
Юдин придвигается ко мне вплотную, зажимая между столом и, прости господи, орудием мести, судя по всему.
– Тогда я отблагодарю вас прямо здесь, – шипит он. – Отличный стол. Надеюсь крепкий.
И весь вид Михаила говорит, что он не шутит.
Приходится смириться, когда он за шкирку ведет меня перед собой, прикрывая мной стояк. Еле успеваю цапнуть сумку, потому что есть у меня ощущение, что на работу я сегодня не вернусь.
Покинув офис, я пытаюсь урезонить Юдина:
– Михаил, мы же взрослые люди, давай обсудим…
– Лучше помолчи, – веско советует он, и на какое-то время я даже прислушиваюсь.
Спустившись к парковке, мы так и идем к его тачке в плотной сцепке: Миша держит меня, я держу сумку, и только Мишу сдерживает чудо.
Юдин утрамбовывает меня на переднее сидение и, злобно зыркнув для устрашения, садится на место водителя.
Я предпринимаю еще одну попытку успокоить буйного клиента:
– Стоит ли так кипятиться?
– Марин, закрой рот. Это в твоих интересах.
Ну чего… До смерти осталось… Прижухнув, сижу молча до самой Солнечной.
На объекте пусто, видимо, рабочих Юдин отпустил.
Мне становится не по себе.
В основном, потому что внутри поднимается волнение определенного характера, и связано оно совсем не со страхом, если только не убрать из этого слова первую букву.
– Давай, золотко, – ехидно приглашает Михаил. – Пойдем полюбуемся на работу великолепного мастера. Я ведь правильно понимаю, вручную старалась?