Недотрога

Бунькова Екатерина

— Простите, меня это не интересует, — поспешила я выдернуть ногу из его объятий. Лицо гнома плаксиво вытянулось, нижняя губа задрожала. Он отошел к стене кладовки под лестницей и принялся биться об нее лбом. Из кладовки вышел недовольный Диметрий, огрел его толстенной книгой, и гном с возмущенным воплем выбежал прочь, не переставая голосить и на улице. Сумасшедший дом.

— Диметрий? — осторожно обратилась я к нему. — Ты не подскажешь, где…

Я хотела спросить, где Ее Величество, но передумала.

Если мы сюда сосланы, то логичным ответом на мой вопрос будет — во дворце.

— … где Каспар? — нашлась я. Диметрий молча ткнул пальцем в сторону погреба. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать туда.

В погребе было темно. Я пошарила по стене, ища магический светильник, и вскоре несколько ярко-белых огоньков осветило небольшое, холодное помещение, уставленное стеллажами с банками. Мне снова поплохело. В банках вместо огурчиков, помидорчиков и грибов плавали части тел и зародыши животных, а в центре стоял стол, укрытый белой простыней. Под ним угадывались очертания человеческого тела.

Уже догадываясь, что увижу, я дрожащей рукой откинула простынь со стороны головы, и моему взору предстало бледное лицо Каспара. Боже, как это произошло?

— Каспар, — прошептала я, прикоснувшись к его плечу.

— Да? — он вдруг повернул голову и открыл глаза. Я завизжала, шарахнулась, налетела на стеллаж с банками и чуть не уронила его.

— Т… ты жив? — кое-как выговорила я. — Почему ты тут лежишь? И почему ты такой бледный?

— О, вы об этом? — Каспар потер лицо простыней, стер с него что-то, и кожа порозовела. — Это новый способ ухаживать за кожей: намазываешься пастой из высушенного, измельченного и смешанного со сметаной последа овцы, а потом лежишь полчаса в полной темноте. Эффект просто потрясающий: кожа, как у младенца. Лучший эльфийский рецепт маски для кожи. Хотите попробовать?

— Нет, спасибо, — слабым голосом отказалась я. Хорошо, я поверю, что ты не труп. Но мазаться подобной гадостью — это уж слишком. Мне срочно нужно спрятаться от всех этих ненормальных и немного подумать. Пойду в свою комнату. И я пошла по лестнице, чувствуя, как у меня мелко дрожат ноги.

Так, надо успокоиться. Даже если этот дом, как и другие приюты блаженных, обезопасили магической стеной, приходит же сюда кто-нибудь, чтобы нас навестить? Лекарь или, на худой конец, травница. Хотя, Мариша не оставила бы меня на какую-то там травницу, нашла бы лучшего лекаря. Да и дом наверняка не случайно выкупила: знала, что у меня о нем остались хорошие воспоминания, и надеялась, что он поможет мне выздороветь. Видимо, правильно надеялась.

Я открыла дверь в свою комнату и покачнулась. Ой, что-то мне все-таки нехорошо. Голова болит, в глазах все плывет. Наверное, стоит немного поспать. Как бы там ни было, кровать в этой комнате наверняка моя: кроме Бьо и лисят на ней никто не смог бы спать, слишком маленькая. Я прикрыла дверь и забралась под одеяло.

Неужели эта стена всегда так

низко нависала? Нет, я понимаю, что она наклонная, потому что частично примыкает к крыше, но в детстве мне казалось, что она несколько выше. Сейчас она на меня как-то давит. Да и зеркало, отражающее болезненно бледное лицо, нисколько не способствует моему спокойствию. Я отвернулась к стене, но так стало еще тревожнее. Пришлось перевернуться и укрыться одеялом с головой. Только тогда я, наконец, начала успокаиваться. Шелест листвы за окном, смех Эльсиниэля и болтовня лисят убаюкивали, и я сама не заметила, как заснула.

Меня разбудил скрип оконной рамы: кто-то вскарабкался сюда по старому сараю, как когда-то Мариша. Я открыла глаза. Странно, но было уже темно. Я что, проспала весь день? Определенно, это не нормально. Где носит нашего лекаря? Щелкнув по стене, я зажгла ночник.

Моему взору предстал Эрай: в соблазнительном Маришкином платье, со сложной прической и вечерним макияжем на лице. Он радостно улыбнулся мне, забрался на кровать, заставив меня подогнуть колени, и заговорщическим тоном сказал:

— А знаешь, что?

— Что? — на автомате повторила за ним я.

— Я только что была в саду старой графини, — ответил Эрай, многозначительно покачав бровями. И этот спятил. Нет, в то, что старая карга еще жива, я верю, тут ничего странного нет, но вот вряд ли можно назвать кого-то нормальным, если он мужчина и при этом говорит о себе в женском роде. — И видела там такое…

Эрай прижал ладошки к губам и захихикал. Я надеюсь, за то время, что он изображает тут мою подружку, мы не успели обрасти всякими девичьими обрядами, вроде символического сплетания наших волос в одну косу или обмена нижним бельем.

— Слушай-слушай, сейчас расскажу, — сказал он, резко прянув ко мне и ухватив меня за плечи. Я вжалась в спинку кровати, стараясь не спугнуть психа. Эрай вещал что-то про целующуюся парочку и комаров, которые им мешали, а я все думала, как бы отсюда потихоньку слинять.

— А ты когда-нибудь целовалась? — закончил он свой рассказ тихим вопросом.

— Да, — осторожно ответила я.

— Врешь! — обрадовано припал он ко мне. — Научи.

Дроу закрыл глаза и сложил губки бантиком. Очень хотелось рвануть отсюда поскорее, но, во-первых, бежать было некуда, во-вторых, он все равно догонит, а в-третьих, он сидит на моем платье. Я вздохнула и поцеловала его.

— Нет, не так. Ты по-настоящему научи.

Вот ведь привязался, псих! Я снова прижалась к нему губами, скользнула языком, касаясь его зубов. Эрай застонал и окончательно прижал меня к стенке, шаря ладонями по моей практически голой груди. Так и думала, что ничем хорошим это не закончится. Как ему теперь объяснить, что я не хочу делить с ним постель? Я попыталась мягко его оттолкнуть и — о чудо! — это сработало. Довольный Эрай сел передо мной.