Недруги по разуму
Шрифт:
– Торговую? Чтоб меня Пустота поглотила! Не понимаю, о чем ты говоришь! Это транспортный корабль. Четыреста!
– Ну, все равно вы славные бойцы, – Язон покопался в кармане и вытащил горсть розовых шариков. – Предлагаю по этому поводу выпить! За космическую пехоту!
Выпить они не отказались – за пехоту и покойных соратников, за былые раны и будущие славные победы. В банке скопилось уже две тысячи шестьсот кедетов; Язон пасанул, Мойше тоже выпал в осадок, и банк достался длинному Али. Проглотив еще один шарик, тот отвесил челюсть в дружелюбной усмешке и полюбопытствовал:
– Хочу спросить, а как там у вас с самками?
– Полный порядок, – ответил Язон, тасуя колоду. – Есть на любой вкус: темные, светлые, рыженькие, в теле и не очень. Есть даже с третьей грудью и жабрами под мышкой. Интересуешься?
– Интересуюсь – как? Вашим самкам нравится, когда вы гладите их пониже дыхательной щели?
– Нет, у нас другой способ, – сказал Язон. – Правда, дыхательной щелью тоже пользуются, но это непродуктивно.
– Непродуктивно? – Мойше в недоумении расширил глаза. – Чтоб мне в Звездное Чрево провалиться! Это в каком же смысле – непродуктивно?
– В смысле воспроизводства потомства. – Желая уйти от скользких тем, Язон поспешно раздал карты и произнес: – Ты говоришь: провалиться мне в Звездное Чрево… А еще я слышал: отправиться в синтезатор… Что это значит, парни?
– Звездное Чрево – центральная область нашей галактики, где в незапамятные времена была прародина ругов, – важно пояснил коренастый. – Когда руг уходит из жизни, его сжигают, прах выбрасывают в Пустоту, и свет далеких солнц несет его в Звездное Чрево. Это почетное захоронение, хадрати!
– А что за история с синтезатором?
– Это наказание позорной смертью. Бросают в бункер с биомассой и делают пищевые таблетки.
– Например, такие? – Язон подбросил в ладони пару оставшихся шариков.
– Можно и такие. Если знаешь, в какое отверстие вставить палец.
– Есть и другие наказания?
– А ты как думаешь, хадрати? Всякой вине – своя кара! Могут забить дыхательную щель или вживить капсулу с ядом и таймером, отмеряющим время жизни – пять или десять Оборотов… Могут высушить нижний нервный узел, после чего позеленеешь и потеряешь к самкам всякий интерес… Если ты Красный, могут не допустить к керр’вадаку, а это… – Тут Мойше взглянул на потолок и заткнулся.
– Сурово! – заметил Язон. – А за какие вины вас карают?
– Вины перечислены в Кодексе Первого Навигатора. Действия, влекущие опасность для Роя, невыполнение долга, неподчинение старшему, отказ от начатой игры, неподобающие слова… Впрочем, за слова не карают, но могут назначить поединок чести.
Поединок! Стоит запомнить, решил Язон и поинтересовался:
– А есть ли такая вина, как присвоение чужого или убийство?
Коренастый с длинным переглянулись, и Мойше, прижав локти к бокам, развел руки в жесте удивления.
– Присвоить чужое? Зачем, если есть свое? Дань, получаемая с хадрати, доля, которую Рой выделяет Зеленым и Желтым, наследие предков, которое достается Красным?
– Ну, а убийство?
– Для этого есть руги из враждебных кланов, – сказал коренастый, разворачивая карты веером.
– Мудрая мысль, – согласился Язон. – Вполне в пиррянском духе.
Они сыграли несколько партий, после чего, почувствовав голод, он встал и направился к синтезатору. На приборе горели веселые разноцветные огоньки, и минуту-другую Язон всматривался в них, потом, закрыв глаза, ткнул пальцем наудачу. Выпала светло-зеленая таблетка самого мерзкого вкуса.
Язон, однако, проглотил ее и повернулся к партнерам.
– Хмм… Сегодня никого не спускали в синтезатор?
– Двенадцатый недоношенный потомок кривой Творительницы! – рявкнул коренастый. – Тебя и спустят, если откажешься играть!
– Откажусь, когда рак свистнет, – ухмыльнулся Язон. – Тем более, не сейчас, когда узнал о Кодексе Первого Навигатора. – Шагнув обратно к контейнеру, служившему им столом, он опустился на пол, скрестил ноги и подмигнул длинному Али: – Ну, сдавай, спиногрыз! Как говорят бизнесмены в Славянских Мирах, увидим, кто кому кислород перекроет!
Глава 9
В большинстве случаев попасть внутрь гораздо легче, чем выбраться наружу.
Каталажка! Она же – тюремная камера: четыре стены, пол, потолок, дверь с запорами, щель зарешеченного окна, койка и вонючая параша. Но внутренняя, глубинная суть каталажки не изменяется, даже если в ней вместо окна – экран, если потолок приспособлен под терминал компьютера, дверь открывают неведомо как, а параша – непонятное устройство без всяких запахов, похожее на бездонный колодец. Эта суть не зависит и от того, что тюремщики – не люди, а тюрьма не стоит на прочной почве какого-нибудь обитаемого мира, а несется в холодной темной пустоте, одолевая в каждый миг немыслимое расстояние. Четыре стены или полусферический купол, окно с решеткой или экран, параша или утилизатор… Все это мелочи, пустяки, тогда как истинная суть таких вещей описывается одним коротким емким словом: неволя.
Язон динАльт нередко попадал в неволю, и это случалось при разных обстоятельствах и по различным поводам. Иногда его хватали в казино и, продержав неделю в каталажке, старались выдворить с планеты с первым подходящим рейсом; временами неволя была более длительной, связанной с рабским трудом или намеренным лицедейством, когда приходилось изображать персону, к которой истинный Язон динАльт имел весьма отдаленное отношение. Бывало, его захватывали в плен – как, например, Майк Сэймон, большой специалист в вопросах этики, желавший казнить Язона прилюдно, в назидание человечеству, погрязшему в пороках и грехах. Случалось, он шел в неволю из чувства долга, чтобы взорвать изнутри сообщество поработителей, разбойников с космических дорог или воинственных номадов, а временами он попадал в ситуации странные, когда оставалось неясным, кто он такой, невольник, почетный гость или всего лишь персона нон грата. В плену ему доводилось валить лес и ломать камень, копать коренья с мерзким запахом на океанском побережье, пить не менее мерзкий ачад, гнать керосин из вонючей нефти, горбатиться в копях, чинить примитивные колесницы на паровом ходу, спать под вшивой кошмой и одеваться в шкуры; словом, он был бесспорно самым опытным невольником во всей Галактике. И самым опасным, так как все его пленители кончали плохо: одни отправились в лучший мир с его непосредственной помощью, другим помогли Мета и Керк либо стечение фатальных обстоятельств.
Роковой опыт! И весьма печальный! Конечно, не в том, что он ухитрялся выживать везде и всюду, а в смысле последствий для обидчиков Язона. Кем бы они ни являлись, какое бы зло ни причинили ему, Судьба карала их с неотвратимостью, явно намекая, что не позволит коснуться без расплаты ни одного из своих возлюбленных чад. И похоже, что Язон был не последним среди этих счастливчиков, ибо Судьба не медлила и не церемонилась с его врагами.
Мистика? Возможно! Но, памятуя об этом своем таланте, Язон старался изгнать дурные мысли о бритбаках. Ему не хотелось накликать беды на своих пленителей – все же были они не пиратами, не кровожадными дикарями, а расой вполне цивилизованной, хотя и не лишенной недостатков. Но у кого их нет? Разве лишь у счастливых нажимателей курков с планеты Пирр! К тому же не исключалось, что недостатки ругов и людей могли взаимно погаситься, будто пара интерферирующих волн, если между двумя их расами возникнет определенное равновесие. Род людской, узнав о чужаках, уже не рискнет растрачивать силы в междуусобных войнах, а руги, столкнувшись с мощью человечества, уменьшат аппетит… В общем, оба народа могли плодотворно сотрудничать, одновременно являясь противовесом друг другу. Почему бы и нет?