Нефертити – красота грядёт
Шрифт:
Нет! Такая роль её не устраивала, да и сама задумка как-то не очень нравилась. Женщина – она на то и женщина, чтобы всё, что мужчина задумал, она одним жестом развеет, как зёрна от плевел.
– Как всё продумали! – искренне восхитилась жрецами Нефертити. – Если мы не в силах ничего изменить, то предоставим им самим вершить свою судьбу! Не будем препятствовать им, и вообще, пусть всё идёт своим чередом. И это будет для нас хорошо…
– О чём ты говоришь, цветок, услаждающий мой взор? Через три дня оголтелая чернь разметёт дворец, камня на камне не оставит! А ты… – фараон отмахнулся от неё, он не понимал жены, и его это злило. – Нам надо подтягивать войска, собирать верных нам людей…
Он нервно перебирал золотой
– Не спеши созывать войска, – сказала Нефертити и нежно придержала его руку, – войска в трудную минуту отвернутся от тебя, как это бывало не раз. Солдаты – это те же крестьяне, для них Амон – главный защитник, и что прикажут его жрецы, то они и исполнят. Единственная сейчас наша опора – это кушиты и все наёмные воины, для них Амон ничего не значит. Но даже они под страхом смерти предадут тебя! А уж если такие приготовления развернули божьи слуги, то страха люди натерпятся! – Она поднесла руку к губам и задумалась. Спустя немного времени, Нефертити продолжила. – Я думаю, люди соберутся на площади задолго до затмения, а верховный хранитель амбаров Амона, наш «любимый» Небамон, начнёт предрекать им великие беды… Ты же знаешь: простой люд очень доверчив, как дети. И вот происходит оно затмение! Я не знаю, как это будет, но думаю, это очень страшно, когда солнце исчезает… Люди уверуют в правоту слов Небамона и в панике начнут требовать твоей смерти. А жрецам только и останется, как принять корону или умыть руки твоей кровью!
Мужчины с ужасом смотрели на неё. Воцарилось гнетущее молчание. В этой вяжущей страхом тишине каждый ясно увидел картину своей гибели.
– Но мы немного испортим жрецам праздник, – Она, довольная произведённым впечатлением на мужа, продолжала. – Когда наступит тьма, мы не будем ждать участи, которую они нам уготовили, и не будем просить пощады у черни. Нет! С наступлением тьмы мы взойдём по золотым ступеням. По ступеням, ведущим ввысь, к богу солнечного диска – Атону. И там, невзирая ни на что, ты пропоёшь песнь солнцу – ту, что недавно пел мне, помнишь? Или придумай новую… А потом, когда первые лучи пробьются сквозь тьму, пусть рабы усилят их огромными медными щитами и направят на нас эти первые солнечные стрелы, что вспыхнут на наших золотых одеждах. И мы предстанем пред толпой в золотом сиянии! Красиво?!
Нефертити остановилась, в зале стояла теперь уж другая тишина: фараон и чати затаив дыхание и разинув рты, смотрели на неё, а она, словно не замечая этого, спокойно добавила:
– Пусть жрецы готовят всё к твоему свержению и своими руками строят для себя дома вечности!
Прошло несколько мгновений, прежде чем фараон и его «правая рука» пришли в себя. Да! Умна! Как всё перевернула с ног на голову, а, может, наоборот, поставила на свои места. Жрецам захотелось крови? Так они её получат, только собственную. Но как же сделать всё незаметно, ведь от вездесущих соглядатаев ничего не утаишь?
Словно прочитав мысли мужчин, Нефертити продолжала:
– А утаивать нам ничего не надо! Песнь Атону да платья – вот и всё что нам нужно. Это не вызовет подозрений у жрецов: песни ты сочиняешь постоянно. Приготовление одежд… Мало ли какое платье мне захотелось иметь?! Но вот место для восхождения… – она задумалась, немного помолчав, сказала. – Это должна быть пирамида – символ истинного пути в вечность! Думаю, чернь не посмеет остановить наше восхождение к богам.
– О какой пирамиде, ты говоришь? На её постройку уйдут годы и тысячи, тысячи работников…
Нефертити прервала Аменхотепа с лёгким раздражением:
– Нет! Я говорю не о каменной, а о пирамиде из ливанского кедра! Жрецы примут её за твоё очередное чудачество.
– Хорошо, любимая, я понял, – сказал Аменхотеп и, повернувшись к Мери-Пта, добавил. – Нам нужно найти звездочётов в других храмах, и пусть они поведают нам, как происходит затмение. Мы должны знать всё!
– И быть готовыми ко всему! – добавила Нефертити с полной решимостью победить. В голосе зазвучали стальные нотки. Нет, она не даст жрецам, потерявшим всякое уважение к фараону – сыну Гора – вычеркнуть его из жизни!
– Я знаю… знаю очень старого звездочёта, – радостно подхватил Мери-Пта. – Учитель тех, кто живёт сейчас в храме Амона, и он очень обижен на бывших учеников. Они выгнали старика, когда тот решил спорить с Небамоном из-за разлива Нила. Кстати, старик оказался тогда прав! – Мери-Пта уже мысленно благодарил богов за то, что Нефертити не оставила их, и гнев фараона не пал на его бедную голову. – Если Божественный только пожелает, то я доставлю…
– Да, и немедленно, если он ещё жив! – сказал Аменхотеп.
Мери-Пта стрелой вылетел из тронного зала, оставляя царскую чету одних. Аменхотеп с нежностью посмотрел на Нефертити и привлёк к себе.
– Скажи, любимая… Мы потеряли малышку, а теперь ещё и заговор… Неужели я такой плохой сын богов, что они гневаются на меня и наказывают? Но тогда пусть заберут мою жизнь, а не жизнь ни в чём не виноватого ребёнка.
– Любимый, жизнь у тебя заберут, но не боги, а те, кто им служит! И поверь, пощады не будет: ни тебе, ни мне, ни твоим детям, а также пострадают все слуги и твой гарем, поэтому надо бороться! – Решимость, с какой говорила жена, страшила его и в то же время вселяла уверенность…
Нефертити продолжала говорить, а Аменхотеп сидел, склонив голову…
…Он уже не слышал её, его мысли сейчас были далеко. Он думал о том, как его любимое дитя войдёт в царство мёртвых. «Права Нефертити, хватит выпрашивать у жрецов золото и полностью зависеть от них. А они, ничтожные, прикрываясь затмением, хотят убрать меня, как неугодного! Интересно, кому они приберегли бело-красную корону, кто вступит на престол в случае, если?.. И закончится славное правление нашей династии! А ведь нам были подвластны земли Куша с золотыми приисками, и нас боялись дикие народы, и заискивали ассирийцы и финикийцы. Лишь хеттский царь Суппилилиума плетёт паутину заговоров, мечтая видеть себя на троне Египта…» – Аменхотеп очнулся.
А Нефертити, не замечая, что он не слушает её, всё говорила и говорила, убеждая в необходимости перемен.
– …не проще ли поклоняться одному Богу, тому, кого видишь каждый день, от которого зависит всё сущее в этом мире?
– Да, волнующая мой дух, ты права! Но! Как люди, веками верующие в одних богов, пойдут за нами к новому всесильному Богу? Я боюсь – грядёт великая война!
– Войны не будет, если мы воспользуемся тем, что посылают высшие силы – затмением. Самое главное – одолеть жрецов Амона, а они уже сами давно разорили храмы неугодных им богов. Все настолько бедны, разрознены и малочисленны, да к тому же ведут постоянные споры между собой, что не являются большой силой. А ты призовёшь людей верить в прекрасного Бога, восходящего на востоке, перед которым все равны и который одаривает любовью каждого, независимо от его рода и племени. Ты должен позволить всем получать духовные дары без посредничества жрецов и ими посвящённых. И каждый познает любовь Атона и твою как пророка абсолютного Бога. Всем, кто пойдёт за тобой, ты окажешь царские милости, одаришь божественными дарами. Окружи себя преданными людьми, пусть это будет незнатный, а простой люд: ремесленники и крестьяне. Окружи себя людьми, которые пойдут за тобой по велению сердца, а не из страха потерять голову. Одари их любовью, приласкай их, дай им то, чего они раньше не имели, о чём даже и не мечтали. И они встанут подле тебя крепкой и грозной стеной единоверцев и пойдут за тобой, куда ты им прикажешь, творя вместе с тобой новый мир, новый город и новые храмы. А храмы старых богов зачахнут сами собой, когда люди перестанут идти и нести туда жертвоприношения. Верь! Искренне уверуй сам, и тогда люди пойдут за тобой!