Нефритовый трон
Шрифт:
Джеймс рассказывал о перемещениях в воздушном корпусе: почти всех драконов Средиземноморского дивизиона переправили на Английский канал. Летификат и Экскурсиус со своими звеньями обеспечивали непробиваемый заслон на случай новой попытки вторжения со стороны Бонапарта, ободренного своим успехом на континенте.
— Зато теперь французы могут попытаться захватить Гибралтар, — вставил Райли. — И за Тулоном тоже надо приглядывать: при Трафальгаре мы взяли двадцать трофеев, но все европейские леса теперь в распоряжении Бонапарта, и ничто не мешает ему построить новые корабли. Надеюсь, министерство знает, что делает.
— О черт. — Джеймс уперся ногами в планшир, опасно накренив
— Он все еще болен? — забеспокоился Хэммонд.
— Где там — уж две недели как умер. Погиб при Аустерлице, можно сказать: он слег в постель сразу после заключения мира и больше уже не вставал.
— Упокой Господи его душу, — сказал Райли.
— Аминь, — завершил глубоко потрясенный Лоуренс. Питт был еще вовсе не стар — моложе отца, лорда Эллендейла.
16
Имеется в виду Уильям Питт-младший. Умер 23 января 1806 г. в возрасте 47 лет.
— А кто это — мистер Питт? — спросил Отчаянный.
Лоуренс вкратце объяснил ему, что такое премьер-министр.
— Не знаете, кто будет формировать новое правительство, Джеймс? — Этот вопрос был очень важен для них с Отчаянным: новый премьер мог взять в отношениях с Китаем новый курс — как еще более уступчивый, так и более жесткий.
— Нет, я улетел еще до получения каких-либо известий. Обещаю при первой возможности наведаться к вам в Кейптаун. Правда, обычно нас посылают туда не чаще, чем раз в полгода, так что особенно надеяться на это не стоит. Там опасно садиться: несколько наших курьеров, летевших над сушей или просто заночевавших на берегу, пропали без вести.
Наутро Джеймс отбыл. Он долго махал рукой, пока его Волли, серый с белым, не скрылся в низких облаках окончательно. Лоуренс успел настрочить коротенький ответ Харкорт и дописал письма для Джейн и матери, уже начатые. Теперь они скорее всего еще долго не получат от него никаких вестей.
Но меланхолии предаться ему не позволили: Лю Бао желал срочно посоветоваться, чем можно заменить какое-то блюдо из обезьяны. Лоуренс предложил почки барашка и тут же был поставлен перед новой кулинарной задачей. Остаток недели прошел во все более лихорадочных приготовлениях. Камбуз дымил день и ночь, а драконья палуба так нагрелась, что даже Отчаянный счел это немного излишним. Китайские слуги задались целью очистить корабль от крыс и посвящали себя без остатка этому безнадежному делу. Они выбрасывали дохлых грызунов в море по пять-шесть раз на дню, к негодованию корабельных мичманов: крысы в конце плавания традиционно служили прибавкой к скудному рациону.
Лоуренс не знал, чего ждать от грядущего празднества, но оделся с особым тщанием, позаимствовав для услуг Джетсона, стюарда Райли: крахмальная отутюженная рубашка, шелковые чулки, короткие бриджи и начищенные до блеска гессенские сапоги. К бутылочно-зеленому мундиру с золотыми нашивками на плечах он приколол свои боевые награды: золотую на голубой ленте медаль за битву на Ниле, которую получил еще флотским лейтенантом, и серебряную булавку, пожалованную всем капитанам Дуврского сражения.
Явившись в апартаменты китайцев, он только порадовался, что уделил столько внимания своему туалету. В дверях он чуть не задел головой за тяжелое красное полотнище. Стены тоже были плотно задрапированы. Иллюзию роскошного павильона нарушало только покачивание палубы под
Юнсин уже восседал во главе стола в наипараднейших золотистых шелках с узором из синих и черных драконов. Лоуренс, сидевший достаточно близко от него, рассмотрел, что глаза и когти на этих фигурах вышиты крошечными драгоценными камнями. Белоснежный дракон на груди у принца, больше всех остальных, сверкал рубиновыми глазами, и на каждой его лапе алело по пять таких же когтей.
Каким-то образом в каюту втиснулись все, включая Роланд и Дайера. Младшие офицеры сидели впритирку за отдельным столом и уже успели вспотеть. Слуги разливали спиртное и расставляли на столах холодное мясо, желтые орешки, моченые ягоды, неочищенные креветки.
Юнсин поднял первую чашу, и все выпили вместе с ним. Рисовое вино подавалось теплым и проходило в горло с опасной легкостью. Китайцы как по сигналу взялись закусывать, и приглашенная молодежь очень скоро последовала примеру хозяев. Роланд и Дайер, к смущению Лоуренса, орудовали палочками без малейшего затруднения и уплетали за обе щеки.
Сам он подцепил только ломтик говядины, ухитрившись проткнуть его одной палочкой. Копченое мясо оказалось весьма приятным на вкус. Как только он прожевал, Юнсин произнес второй тост, и пришлось выпить еще раз. После нескольких повторений Лоуренсу стало жарко, и голова у него поплыла.
Он отважился взять креветку, хотя другие офицеры избегали этого по причине скользкого соуса. Креветка заколыхалась, глядя на него черными глазками. Он откусил ей голову по примеру китайцев и тут же опять потянулся к чаше: от соуса во рту загорелся пожар. Пот капал с подбородка на воротник. Лю Бао, с хохотом перегнувшись через стол, подлил ему хмельного напитка и похлопал по плечу.
Вскоре закуски убрали и поставили клецки в больших деревянных мисках — одни в гофрированной бумаге, другие плотные, из белого дрожжевого теста. Их по крайней мере было легче ухватить палочками, и во рту они умещались целиком. Повара за неимением нужных продуктов проявили, как видно, изобретательность: Лоуренс обнаружил в тесте водоросли и ощутил вкус тех самых бараньих почек. За клецками последовала розовая, почему-то сырая рыба с холодной лапшой и побуревшими от долгого хранения маринадами. Хрустящее вещество в гарнире оказалось, как выяснил Хэммонд, сушеной медузой. Узнав об этом, несколько едоков деликатно поднесли руки ко рту и отправили кушанье на пол.
Лю Бао жестами и личным примером побуждал Лоуренса подкидывать ингредиенты в воздух, чтобы лучше перемешать их. Чем выше, тем больше будет удачи в новом году, объяснил Хэммонд. Британцы рискнули и вскоре изукрасили как себя, так и стол кусочками рыбы и овощей. Этого удара их достоинство уже не снесло. Каждый успел прикончить по кувшину рисового напитка, и даже присутствие Юнсина никого больше не сдерживало. Все покатывались со смеху, глядя друг на друга.
— Все лучше, чем было когда-то у нас на катере, — громко сказал Райли Лоуренсу. Хэммонд с Лю Бао пожелали узнать, что это за история, и он решил продолжить: — Капитан Ярроу посадил «Нормандию» на риф, и мы оказались на необитаемом острове в семистах милях от Рио. Нас, дюжину человек на катере, послали за помощью. Лоуренс в ту пору служил вторым лейтенантом, но капитан и первый помощник смыслили в своем деле меньше дрессированных обезьян и сами ни в какую не хотели идти. Да и припасами с нами поделились не очень-то щедро. — Райли до сих пор сокрушался, вспоминая об этом.