Нефритовый трон
Шрифт:
Лю Бао деликатно старался выведать, с чего они вдруг переехали к принцу Миньнину. Новость о нападении татар он воспринял с искренним удивлением и сочувственно качал головой, еще более подтверждая этим свою невиновность.
— С этими хунхузами нужно что-то делать — они совершенно отбились от рук. Один мой племянник связался с ними несколько лет назад, и его бедная мать от волнения едва не сошла в могилу. Но потом она принесла большую жертву Гуаньинь [21] и воздвигла ей алтарь в красивейшем месте своего южного сада. Теперь мальчик
21
Богиня милосердия, наделяемая чертами любящей матери.
— Бог мой! Неужели это имеет для них какое-то значение, Хэммонд? — ужаснулся Лоуренс. Китайский язык, несмотря на все усилия, оставался для него книгой за семью печатями. Держать экзамен перед человеком, изучавшим иероглифы с детства?
— Не беспокойтесь, я просто шучу, — утешил его Лю Бао. — Если уж Лун Тен Сян захочет, чтобы его спутником оставался неграмотный варвар, никто не сможет противоречить ему.
— Эпитет, которым он вас наградил, — тоже шутка, — смущенно добавил Хэммонд к своему переводу.
— По их меркам, я и есть неграмотный варвар. Я не настолько глуп, чтобы притворяться, будто это не так, — сказал Лоуренс и добавил, обращаясь к Лю Бао: — Если бы только те, кто ведет с нами переговоры, придерживались вашего мнения, сэр, — но они твердо стоят на том, что спутником селестиала может быть только родственник императора.
— Если дракон никого другого не хочет, им придется смириться, — заверил его Лю Бао. — Почему бы императору не усыновить вас? Это всем бы спасло лицо.
Лоуренс отнесся к этому как к очередной шутке, но Хэммонд так и впился глазами в китайца.
— Такое предложение действительно могут рассмотреть, сэр?
Лю Бао, пожав плечами, снова наполнил чаши вином.
— Почему бы и нет? У императора трое сыновей, и поминальные обряды есть кому исполнять — но лишний тоже не помешает.
— Вы в самом деле хотите внести это на рассмотрение? — спросил Лоуренс Хэммонда, когда они нетвердой походкой брели к своим паланкинам.
— Да, если вы позволите. Идея, конечно, необычная, но ведь ее можно представить как пустую формальность. Право же, — продолжал дипломат с растущим энтузиазмом, — это решает все аспекты нашей проблемы. Китайцы вряд ли станут объявлять войну нации, связанной с ними столь тесными узами, зато торговля с ней станет прямо-таки благим делом.
Лоуренс хорошо себе представлял, что скажет его родной отец по этому поводу.
— Если вы находите эту мысль осуществимой, я не стану препятствовать. — Вряд ли красная ваза сможет умиротворить лорда Эллендейла, когда он узнает, что его сын, как найденыш, обзавелся приемным отцом — будь тот хоть китайским императором.
Глава 16
— Им пришлось бы туго, если б не мы. — Чашку чая Райли принял куда охотнее, чем тарелку с рисовой кашей. — В жизни такого не видел: флотилия из двадцати кораблей и два дракона в придачу. Одни лишь джонки, конечно, наполовину меньше фрегатов, но у китайцев и военные корабли такие же. Сами виноваты — зачем позволили пиратам так обнаглеть?
— Но их адмирал показался мне человеком разумным, — вставил Стаунтон. — Не у всякого достало бы духу позволить спасти себя.
— Дурак бы он был, утонув по собственной воле, — не столь великодушно заметил Райли.
Они прибыли в столицу прямо с корабля и уже успели выслушать поразивший их рассказ о битве на острове. Пришел черед их собственных приключений в Китайском море. Через неделю после выхода из Макао они встретили китайский военный флот, пытавшийся усмирить огромную банду пиратов. Те, обосновавшись на островах Чжоушань, грабили как местные, так и западные суда.
— Но тут подоспели мы, и дело решилось, — продолжал Райли. — На пиратских драконах огнестрельного оружия не было — с них стреляли из луков, можете вы в это поверить? И снизились они так, что мы бы даже из мушкетов не промахнулись, не говоря уж о перечницах. Отведав перца, они мигом улепетнули, и мы одним бортовым залпом потопили целых три джонки.
— Не говорил ли адмирал, как он намерен доложить об этом сражении? — спросил Хэммонд Стаунтона.
— Нет, он лишь рассыпался в благодарностях. И поднялся к нам на борт, что можно считать уступкой с его стороны.
— Эта уступка позволила ему хорошо рассмотреть наши пушки, — заметил Райли. — Как бы там ни было, мы проводили его до порта и двинулись дальше. «Верность» теперь бросила якорь в Тяньцзине. Как по-вашему, скоро ли мы сможем отчалить?
— Не хотелось бы искушать судьбу, но, возможно, и скоро, — ответил Хэммонд. — Император все еще охотится в своей северной резиденции, и пройдут недели, прежде чем он вернется в Летний Дворец. К этому времени я попытаюсь добиться аудиенции. Я уже внес предложение об усыновлении, о котором писал вам, сэр, — сказал он Стаунтону. — У него нашлись и другие сторонники, помимо принца Миньнина — и я очень надеюсь, что их число возрастет после услуги, которую вы им оказали.
— Стоянка вызывает какие-то затруднения? — с беспокойством спросил Лоуренс.
— Пока нет, но провизия здесь дороже, чем я представлял. Солониной они не торгуют, а за свежее мясо дерут безбожно. Мы кормим людей рыбой и курятиной.
— Мы уже превысили свой бюджет? — Лоуренс с запозданием пожалел о своих покупках. — Я тоже изрядно поиздержался, но немного золота еще сохранил. Они охотно возьмут его, удостоверившись, что оно настоящее.
— Спасибо, Лоуренс, но я не собираюсь вас грабить. До этого мы пока не дошли. Я просто прикидываю, как мы пойдем обратно — нам ведь дракона придется кормить, так?
Лоуренс ответил уклончиво и предоставил Хэммонду вести разговор.
После завтрака Шун Кай сообщил, что вечером в честь новоприбывших состоится театральное представление.
— Я слетаю к Цянь, Лоуренс, — сказал Отчаянный, заглянув в комнату, где капитан обдумывал свой туалет. — Ты тоже куда-то собираешься, да?
После ночной атаки его заботливость не знала пределов. Он старался не оставлять Лоуренса без присмотра, изводил подозрениями слуг и предлагал, чтобы при капитане неотлучно дежурили пять авиаторов. Доспехи, которые нарисовал он в своей песочнице, вполне сгодились бы для эпохи крестовых походов.