Нефть до эпохи нефти. История "чёрного золота" до начала XX века
Шрифт:
Даже после вмешательства царицы злоключения первого в России нефтепромышленника не кончились – власти Архангельской губернии тут же обвинили его «завод» в уклонении от уплаты налогов. Спасаясь от нового ареста, Прядунов пытался оправдаться в Москве, где и умер в 1753 году. Его вдове под давлением архангельских властей пришлось отдать «завод» некоему купцу Нагавикову, якобы за долговую расписку покойного мужа «в сто двенадцать рублёв». Спустя три года сын Прядунова попытался оспорить сделку по подложной расписке и сразу… исчез. «На указанной нефтяной завод поехал и незнаемо каким случаем пропал безвестно», – отписывала в столицу канцелярия Архангельского губернатора.
Споры и тяжбы о первом в России нефтяном заводе будут идти беспрерывно ещё 12 лет. Он несколько раз поменяет владельцев, якобы в обмен на сомнительные векселя и ничтожные долги. Тем временем, добыча нефти заводом увеличится в два раза, здесь даже построят свою «поварню» для очистки нефти. Но к концу XVIII века первый в России нефтяной завод придётся закрыть – беспрерывные «наезды» и рейдерские захваты не позволят ему выдержать конкуренцию со щедрой каспийской нефтью.
Глава 8. Пушкин и кавказская нефть
Как друг и цензор великого поэта «пробурил» первую в мире нефтяную скважину
Общеизвестна связь А.С. Пушкина и его творчества с Кавказом. Куда менее знакома другая тема, связывающая поэта и кавказскую нефть. Лицейский приятель Пушкина и первый цензор его «кавказских» произведений стал лоббистом самой первой нефтяной скважины на нашей планете, пробуренной именно на Кавказе.
Рязанский дворянин Василий Николаевич Семенов, окончивший знаменитый Царскосельский лицей на три года позднее А.С. Пушкина, знаком лишь узкому кругу литературоведов, которые обычно далеки от истории техники и нефтяного дела. Лицеист Семёнов работал «столоначальником» в Министерстве просвещения, и в 1827 году получил должность цензора. В его обязанности входила предварительная цензура столичных журналов. Именно Семёнов, как официальный цензор, выпускал в печать многие произведения Пушкина, например, его кавказское «Путешествие в Арзрум».
Семёнов же стал и цензором журнала «Современник», основанного великим поэтом в январе 1836 года. На страницах этого журнала Семёнов цензурировал не только Пушкина, но и Гоголя, Тургенева, Тютчева. Вскоре за слишком вольный либерализм в отношении литераторов цензор Семёнов был уволен из министерства. Тогда Пушкин устроил в поддержку своего приятеля торжественный обед, запомнившийся петербургскому высшему свету. Согласное мемуарам очевидцев, подвыпивший поэт утешал отставного цензора: «Ты, брат Семёнов, сегодня словно Христос на горе Голгофе…»
В следующем 1837 году великий поэт погиб на дуэли, а его друг и бывший цензор, в поисках источника к существованию, отправился подальше от столичной бюрократии – на Кавказ. Там Николай Семёнов стал инспектором учебных заведений всего Закавказского края. На этой должности приятель Пушкина познакомился с горным инженером Николаем Воскобойниковым, бывшим управляющим Бакинских нефтяных промыслов.
Тёзка Семёнова в то время находился под следствием – на него поступил донос, что Воскобойников похитил с промыслов 480 тонн нефти. В реальности нефть просто испарилась из «нефтяных амбаров», открытых ям, в которых тогда хранили добытую жидкость. Проверка полностью оправдала горного инженера, однако на должность управляющего нефтяными промыслами Воскобойникова так и не вернули. Между тем, он был опытным специалистом, впервые предложившим перейти от ручной добычи нефти из неглубоких колодцев к бурению скважин.
Но проекты отставного инженера требовали денег, на которые скупилось кавказское начальство, поглощённое долгой и тяжелой войной с непокорными горцами. Бывший петербургский цензор Николай Семёнов решил помочь отставному инженеру – имея связи среди столичной бюрократии, он в декабре 1844 года отправил проект бурения нефтяных скважин, минуя канцелярию Кавказского наместника, прямо в секретариат министра финансов.
На нефть уже был устойчивый спрос, как в Российской империи, так и в Европе – и 30 апреля 1845 года Министерство финансов направило властям Кавказа приказ выделить из казны тысячу рублей серебром для пробного бурения. В следующем году у посёлка Биби-Эйбат (ныне в черте города Баку) начали экспериментальные работы. Бурили вручную, но это была именно первая в мире буровая скважина, на несколько лет опередившая аналоги в США и Западной Европе.
14 июля 1848 года на глубине 21 метр бурильщики наткнулись на искомую жидкость. Наместник Кавказа князь Воронцов поспешил доложить об этом в Санкт-Петербург, как о личном успехе: «Я разрешил провести новые работы на нефть в Бакинском уезде. Пробурена на Биби-Эйбате скважина, в которой находится нефть…»
Реальные инициаторы первой в мире скважины при жизни признания не поручили. Уволенный начальник Бакинских нефтяных промыслов Николай Воскобойников ухал в Персию, где до конца жизни работал инженером-геологом. Не сложилась и кавказская карьера бывшего цензора Николая Семёнова – через три года наместник Воронцов уволил лицейского приятеля Пушкина. Но запущенное ими бурение уже в ближайшие десятилетия сделало Кавказ одним из ведущих центров нефтедобычи на планете.
Глава 9. Миллионы пахнут керосином
526 долларов и 8 центов – первая нефтяная инвестиция в США
«Деньги не пахнут» – гласит старинная мудрость. Но к середине XIX столетия большие деньги отчётливо пахли керосином… Сегодня все уже забыли, что на протяжении более века главным продуктом нефтепереработки на нашей планете был керосин, завоевавший экономическое господство задолго до бензина.
В позапрошлом столетии бурно развивавшемуся человечеству перестало хватать для освещения деревянных лучин, растительных и животных масел. Выраставшие в мегаполисы промышленные города требовали и промышленного освещения. Накануне торжественного выхода на сцену нефтепродуктов, лучшим средством для освещения считалась «ворвань» – жир гигантских китов. Китобойный промысел достиг устрашающих объёмов – по подсчётам учёных за весь XIX век человечество истребило только кашалотов, 20-метровых огромных китов весом до 50 тонн, не менее 500 тысяч!
Но даже эти, поистине промышленные объёмы убийств не удовлетворяли растущий спрос на сырьё для освещения. Альтернативой китовой «ворвани» к середине позапрошлого столетия был «фотоген», иначе именуемый «керосин». Первый керосин (от древнегреческого – воск) изготавливался не из нефти, а путём перегонки бурого угля. Например, в России, в Калужской и Тверской губерниях существовали крупные по тем временам производства угольного «керосина» – в середине XIX века он продавался в Москве по полтора рубля за пуд, почти в 4 раза дешевле чем привезённый с Каспия «фотонафтиль», как тогда именовали в нашей стране керосин из нефти.
Планетарная экспансия нефтяного керосина началась почти одновременно в США, в Европе и на Кавказе. На западе Европейского континента «дедушкой» керосина из нефти оказался эксцентричный британский адмирал Томас Кокрейн. Успешный флотоводец и политик, он был с позором изгнан из парламента и флотской службы за подлог на бирже. Опальный адмирал подрабатывал наёмником на службе латиноамериканских диктаторов и увлекался военными новинками – пытался даже разрабатывать химическое оружие.
Лорд Кокрейн в бурной флотской молодости, 1807 год