Нефтяной принц
Шрифт:
Белый охотник не хотел убивать индейцев, но должен был доказать, что это именно он появился в пуэбло, а доказать это он мог только одним способом: позволить заговорить его штуцеру, всем хорошо известному. Шеттерхэнд прицелился в первого индейца, пытавшегося спуститься вниз с факелом в руках.
— Хахи, лата-ши! [51] — вскрикнул пораженный меткой пулей воин, роняя факел.
Последовали еще три выстрела, и огни быстро погасли. Кто-то закричал:
51
О,
— Это Олд Шеттерхэнд с его волшебным ружьем! Все наверх, назад!
— Все выбрались? — крикнул в темноту Олд Шеттерхэнд. — Есть еще кто-нибудь внизу?
— Никого, — ответил Хокенс:
— Тогда спускайтесь к остальным! Думаю, что краснокожие теперь оставят нас в покое.
Сам охотник спустился последним. На нижней платформе обо всем позаботился предусмотрительный апач. Освобожденные переселенцы стали торопливо спускаться на землю. Виннету даже приходилось сдерживать их, особенно женщин и детей, убеждая, что не следует излишне торопиться, потому что индейцы, устрашенные именами знаменитого охотника и вождя апачей, на время затихли.
Когда, наконец, все оказались на земле, Олд Шеттерхэнд произнес:
— Удалось, причем гораздо легче, чем я ожидал, — и, прерывая посыпавшиеся возгласы благодарности, спросил: — Где ваши лошади?
— Там, в коррале, за каменной стенкой.
— Оружие у всех при себе?
— Да.
— А вещи?
— То, что было при нас, они отобрать не смогли, ну а оставленное в седельных сумках, вероятно, разграбили.
— Вьючные лошади были?
— Да, они везли вещи переселенцев. Не знаю, что там осталось. Буря началась так быстро, что даже не было времени разгрузить и расседлать их.
— Хм! Если весь ваш скарб на месте, мы можем сразу отправиться прочь отсюда. В противном случае придется вынуждать краснокожих отдать нам похищенное. Сэм Хокенс проведет меня в корраль, остальные остаются здесь. Внимательно следите за всем, что происходит в пуэбло. Как только появится какой-нибудь краснокожий, сразу же стреляйте в него, но не прицельно. Понятно? Вполне достаточно, если пуля только просвистит мимо. Эти люди должны знать, что мы все еще здесь. А мой брат Виннету приведет наших коней.
Когда все трое удалились, кантор заметил:
— Так вот они какие, эти великие герои, которых я так хотел увидеть! В темноте я не смог их рассмотреть, но даже сама встреча с ними мне очень импонирует. Они сыграют выдающуюся роль в моей опере.
— Нет, вы уж взгляните на них при свете дня! — обратился к нему Хромой Фрэнк. — Едва увидев их в первый раз, я понял: это неординарные личности! А разве не пророчески я сказал? Стоило только им появиться — и мы уже на свободе.
— Прямо-таки геройский поступок, — согласился Дролл. — Ни одного волоска не упало с наших голов. Все прошло бы еще лучше, если бы фрау Эберсбах поменьше болтала.
— Я? — быстро вмешалась вездесущая фрау. — Вы считаете, что это я виновата в том, что у меня вырвался крик?
— Конечно! Кто же еще?
— Кантор.
— Покорнейше попрошу! — отозвался названный. — Кантор эмеритус! Вы не имеете права утверждать, что я нарушил эту тишайшую тишь. Через мои губы не просочилось ни единого звука, будь он произнесен даже пианиссимо [52] .
— Не отрицаю, но почему я кричала? Если бы вы крепче держались, герр отставник! Когда вы в следующий раз возымеете удовольствие срываться с лестницы, не делайте это в тот момент, когда внизу стоит дама, да еще с моей репутацией! Если вы не будете крепко держать в руках свои гаммы, хорошенькая будет у вас опера! Понятно?
52
Пианиссимо — очень тихо
— Понятно, глубокоуважаемая, но вы-то не понимаете, что с сыном муз надо обходиться учтивее. Обещаю, что подумаю о вас в свое время и вложу вам в рот арию для сопрано.
Он хотел еще что-то сказать, но Хромой Фрэнк прервал его:
— Замолчите! Там, наверху, кто-то появился. Вон он вытащил какую-то зрительную конструкцию. Верно, хочет рассмотреть, где мы стоим. Сейчас он заглянет в дуло моего флинта!
Хромой моментально поднял ружье и, почти не целясь, выстрелил. В то же самое время вернулись Олд Шеттерхэнд и Сэм Хокенс. Знаменитый охотник тут же поинтересовался, кто стрелял.
— Я, — ответил Фрэнк. — Там, на крыше номер один появился краснокожий сеньор, который, очевидно, хотел узнать, который час. Я ему охотно показал, сколько пробило. А он тут же компетентно удалился.
— Пуля попала в него?
— Ну, что вы, я целился намного правее, локтя на два, наверное. Если только у него уши фута по четыре, то пуля могла пройти ему через правую мочку, что, надеюсь, будет для него фисгармоническим предупреждением.
— Значит, они уже спустились до первой террасы. Видеть нас они, конечно, не могут, но стрелять будут. Нам надо держать глаза открытыми и не дать им спуститься на землю. Фрэнку и Дроллу хорошо бы подкрасться к стене и, когда они увидят силуэт индейца на фоне неба, попугать краснокожих пулей.
— Снова промахнувшись? — уточнил Хромой Фрэнк.
— Я не хотел бы жертвовать чьей-то жизнью.
Тогда к Олд Шеттерхэнду приблизился Ши-Со и попросил разрешения участвовать в наблюдении за пуэбло.
— Вы еще молоды, — ответил охотник, испытующе разглядывая лицо незнакомого ему юноши. — У вас хорошие глаза? А опыт?
— Я ученик своего отца, — скромно ответил Ши-Со.
— А кто ваш отец?
— Нитсас-Ини, вождь навахо.
— О, сын моего друга? Значит, вас зовут Ши-Со, про которого я знал, что он находится в Германии. Вот вам моя рука, юный друг. Очень рад вас здесь встретить, Будет время — мы еще поговорим. Что ж! Могу смело доверить вам это задание. Идите и расположитесь так, чтобы под вашим наблюдением оказалась вся стена.
Сын вождя удалился, очень гордый тем, что его желание осуществилось. Сразу же после этого вернулся Виннету, привязавший коней на достаточном удалении от пуэбло. Он поинтересовался, кто стрелял и почему, Олд Шеттерхэнд рассказал, после чего Виннету продолжил:
— Лошади освобожденных нами путников стоят в коррале, но вся сбруя, весь груз исчезли. Придется остаться здесь и добиваться их возвращения.
— Добьемся: вождь-то в наших руках.
— Надо привезти его сюда. Виннету возьмет командование на себя, а мой брат пусть с Хокенсом, Паркером и Стоуном отправляется за Ка Маку.