Негаданное счастье
Шрифт:
– Так это что получается? Нынешняя поездка – первая? – Удивлению Геннадия Николаевича не было предела.
Конечно, все правильно, чего ему не удивляться. Для него съездить за границу не проблема, довольно привычное занятие. Он уже этой заграницей наелся до отвала и не видел в такой жизни ничего сверхъестественного или экзотического. Вот и домик прикупил не где-нибудь под Подольском или Серпуховом, а в одном из лучших курортных городов Испании вместе со всеми тридцатью тремя удовольствиями. Сытый голодного не разумеет! Ему, успешному банкиру, трудно представить, что рядовой человечек даже о Турции способен только мечтать. Или должен отказывать себе во всем целый год, чтобы
– Представьте себе. Первая и, скорее всего, последняя.
– Откуда такие пессимистические настроения? Отчего столь категорично? Последняя. Звучит как-то не очень.
– Да так, невезучая я какая-то оказалась.
– Зато очень отважная. Про заявление и прочую ерунду забудьте раз и навсегда. Я же не людоед какой-нибудь, хоть, говорят, с виду довольно грозен. К слову сказать, я не привык ценными кадрами разбрасываться. Подождет ваш архив, ничего с ним не случится. Команда у вас хорошая, коллектив работоспособный, дружный. Все будет хорошо. Так что спокойно решайте свои вопросы и возвращайтесь домой. А как только разберетесь с бюрократическими закавыками и вернетесь, отработаете. Я вам обещаю.
– Геннадий Николаевич… – Виктория Михайловна чуть не задохнулась в порыве благодарности. Она питала слабую надежду на то, что в лучшем случае договорится об отпуске без сохранения содержания, но сама слабо верила, что из этого выйдет что-нибудь путное. А тут такой широкий и благородный жест, что сразу не верится. Самая главная проблема была решена. Никто не собирался выгонять ее с работы. Ура! Можно было дышать ровно и не кручиниться по этому поводу. – Я вам так благодарна, вы не представляете. Спасибо вам громадное.
– Виктория Михайловна, я что сейчас должен сказать? – усмехнулся Балканский. – Что на моем месте так бы поступил каждый? Смешная вы, честное слово. Вся эта история с ограблением выбила вас из колеи, это понятно, по-другому и быть не может. Я ставлю иногда себя на ваше место, и знаете, что мне приходит в голову? Я человек взрослый и достаточно искушенный, но я не знаю, как бы повел себя в подобной ситуации. Вы молодец, очень храбрая и мужественная женщина. Испытать такой стресс, а потом столкнуться с несправедливостью правосудия и равнодушием чиновников – такое испытание не каждый выдержит. Я представляю, как вы страдаете и переживаете.
– Да, это правда.
– Виктория Михайловна, знаете что, у меня есть одно предложение, на мой взгляд вполне конструктивное. Дайте мне слово не отвергать мою помощь сразу. Не надо стесняться, я вас очень прошу. Понимаете, какая история получается. У меня сейчас неожиданно образовалась куча свободного времени. Завтра Маруся уезжает во Францию по своим делам, и я свободен, как вольный ветер. Мы знакомы совсем недавно, но это ничего не меняет. Люди, я уверен, должны помогать друг другу, особенно в трудную минуту. Не возражайте, пожалуйста. Мне это ничего не стоит. Наоборот, я с огромным удовольствием помогу милой и очаровательной соотечественнице скоротать время.
– Геннадий Николаевич, огромное спасибо вам за участие и заботу. Но поймите меня правильно, мне не хочется, чтобы из-за моих личных проблем вы меняли свои планы. Вы и так очень внимательны.
– Помилуйте, Виктория Михайловна, о каких планах вы говорите? Нет у меня никаких планов. Я приехал навестить дочь, и не более того. Вот и все мои планы. Я совершенно ничем не занят. А вдвоем, признайтесь, все-таки веселее. Вы слишком щепетильный человек и, как я понимаю, это вам частенько мешает.
Виктория Михайловна не стала комментировать последнее замечание Балканского. Ей почему-то стало немножечко обидно. Ясно даже и ежу, что она ему совершенно неинтересна, просто, как человек благородный и воспитанный, он предлагает ей помощь. А что вы, дамочка, ожидали услышать? Вопрос, как говорится, интересный. Перед тобой сидит порядочный человек, который искренне и бескорыстно предлагает помощь, так будь же счастлива на самом деле. Он же не в курсе того, что ты млеешь от одного упоминания его имени. Хотя имя так себе. Гена, Геночка, Геннадий. Следующая стадия филологической эволюции – Крокодил Гена. Других ассоциаций, к сожалению, имя Геннадий не вызывало. Опять дурацкие мысли в голову полезли не вовремя. Как только начнет думать о Балканском, глупеет мгновенно. А уж когда он рядом! Мозги вообще превращаются в жизнерадостный кисель и тают, тают… Состояние приятное, но выглядит она при этом полной идиоткой. А может, так и должно быть?
– Виктория Михайловна, вы не составите мне компанию?
– В смысле? – Вот уж неповторимый русский язык! Цены ему нет. Понимай и трактуй как заблагорассудится.
Мужчина делает недвусмысленное предложение. Она еще не знает, что у него на уме. Может, койка, а скорее всего, Геннадий Николаевич решил местный зоопарк на досуге посетить от скуки и избытка свободного времени. А чтобы не умереть от тоски перед клетками с приматами, приглашает ее для компании и душевной атмосферы. Ты уже сто и один раз готова крикнуть «да», но впаренный в подкорку сызмальства постулат про то, что «любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне», тормозит любую активную деятельность. Нет, не тормозит, парализует оба полушария одновременно.
– Почему бы нам с вами не использовать неожиданно свалившийся на вас отпуск продуктивно?
– Как это?
– Очень просто. Вы должны забыть про свои огорчения и понять, в какой чудесной стране оказались. С вами произошло досадное недоразумение, подумаешь, какая беда. Нельзя, находясь здесь, сидеть в четырех стенах и страдать. Надо с благодарностью использовать любую возможность узнать и увидеть как можно больше. Вы, конечно, легко обойдетесь и без моей помощи. Но тогда наверняка прогадаете. Я прекрасно знаю Испанию, ее культуру, традиции, маленькие тайны, очень люблю эту замечательную страну. Лучше меня гида вам не найти на всем побережье. Это я вам официально заявляю. Соглашайтесь.
– Вы будете ужинать, Геннадий Николаевич?
– Буду, с огромным удовольствием. Но вы уходите от ответа. А я этого не люблю.
Надо же, какие мы строгие и прямолинейные. Что-то не больно ее спрашивают о том, что она любит или не любит. Виктория Михайловна улыбнулась, встала со своего места и пригласила Балканского в столовую, там уже был накрыт ужин.
Алекс постарался. Правда, он не принял во внимание слова Виктории Михайловны, сместил акценты и сервировал стол по своему усмотрению, что ж, ему виднее, он в этом деле дока. Ужин был устроен расторопным дворецким исключительно в романтической манере и пышностью своей и интимностью не соответствовал статусу деловой или дружеской встречи. Виктория Михайловна, находясь в нешуточном смятении от неожиданного визита Балканского, этого попросту не заметила. Балканский, кажется, тоже не придал особого значения зажженным свечам, цветам, разнообразию приборов. Разговор между ними был приятным, ни к чему не обязывающим. Ничего личного, как говорится. Геннадий Николаевич увлеченно и очень интересно говорил об Испании. Ел с аппетитом, несколько раз похвалил повара. Вел себя настолько естественно и спокойно, что Виктория Михайловна и не заметила, как перестала дергаться. Она с удовольствием слушала Балканского и не замечала, как течет время.