Негатор
Шрифт:
— Ладно, девять — и это последняя цена.
— Согласен. Позвольте получить?
— Вот деньги. Я так и думал, что мы договоримся.
— Я предполагал то же самое, высокопочтенный. Дозволено ли мне будет все же узнать, какие именно интересные мысли появились у вас при виде этих кристаллов?
— При всем моем опыте, — медленно, — я никогда не видел ничего подобного раньше. Вот я и подумал: уж не из-за Черных ли земель появились эти кристаллы? Или из-за Великого океана?
— К моему глубочайшему сожалению, — вежливая улыбка, — я и сам не знаю происхождения этих кристаллов. Более того: не исключаю возможности, что и мой поставщик этого не знает.
— Ваш поставщик был прав. Эти… многогранные кристаллы, попади они к умелому и знающему магу, могут дать много новых возможностей. Может ли он доставить еще кристаллы подобного типа?
— Этого я обещать не могу. Поставщик мне прямо сказал, что ожидает некоторый перебой в поступлениях. Однако, если желаете, я могу ему сказать, что некий покупатель заинтересован в кристаллах именно такого типа. Само собой разумеется, ваше имя ни при каких обстоятельствах названо не будет. А если мы с вами заключим договор о поставках, то именно вы и будете тем самым покупателем.
— Образец договора у вас с собой, полагаю?
— Иначе и быть не может, высокопочтенный.
— Давайте его сюда, я его изучу.
— Охотно. Тогда, с вашего соизволения, я позволю себе всепокорнейше откланяться и посетить вас еще раз… скажем, через две недели, не раньше. Сделка?
— Сделка.
Не верьте, когда вам скажут, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Вранье. Ждать гораздо хуже. Это я лично опробовал, потому что именно этим и занимался, когда уехали Ирина и Тарек. И при этом я вовсе не догонял, поэтому и говорю так уверенно.
Чтобы отвлечься от разных-всяких мыслей, я, вращая одновременно отрезной диск, пытал Сарата вопросами.
— Сарат, а то заклинание, которым сделали мертвой эту землю, — что это?
— Правильное название этого заклинания, — лекторским тоном, — «Глотка жабы», но так его только в книгах называют. Обычно же его зовут «Темное пятно». Требует огромного расхода энергии. Заклинание магии смерти. Бакалаврам его знать не положено…
— Погоди, ты-то откуда его знаешь?
— Ну… ходят разговоры среди студентов… — с некоторым смущением, — о всяком таком говорят…
— Ладно, бакалавров в сторону. А лиценциатам его дают?
— По-моему, тоже нет. Вот среди магистерских курсов этот есть, точно.
— И какого же уровня маг нанес такой удар?
— Думаю, не магистр — кто-то повыше. Говорили у нас за пивом: у хорошего магистра выйдет пятно ярда два, ну три. А тут… могу прикинуть; задача, вообще говоря, считаемая…
Через полчаса и два исчерканных листа бумаги.
— Знаешь, по расчету выходит — даже повыше доктора. Или, скажем, доктор, но с очень хорошими кристаллами.
— А последействие от такого удара остается?
— Ну разумеется! Месяц самое меньшее. Так я слышал. А вообще-то бакалаврам и это знать не положено.
Так, теперь понятно, почему люди от этого пятна шарахаются.
— Кто и с какими целями мог ударить таким пятном?
— Насчет «кто» могу ответить сразу: кто угодно, у кого сил хватит. А с какими целями — тут вопрос. Первый, на кого я бы подумал, это враг здешнего землевладельца. Уменьшить ему количество крестьян — и получать он с них будет меньше. Вторая мысль, что приходит в голову — это сам землевладелец. Чем-то насолили ему крестьяне из этой деревни — он их и прихлопнул. А еще думаю: это мог быть маг, настигнувший своих беглых, и сделал он это с согласия землевладельца.
— Первое я еще могу представить. А второе не очень-то укладывается в логику. Ну зачем землевладельцу лишать себя налогоплательщиков? Есть и другие способы устрашения. Третье тоже как-то неубедительно. Ну хорошо, засек маг своих беглых. А землевладелец — кстати, тоже маг, — может сказать: знать, мол, не знаю, кто это такие, я разрешил им поселиться на моей земле, и пускай себе живут. Еще не факт, что пришлый маг пойдет на конфликт (пришлось потратить с четверть часа на это слово — не было его у меня в словаре).
— Не так это просто. Беглых можно с легкостью распознать по метке.
— А что это такое?
— Накладывается такое, — неопределенный жест пальцами, — на человека или на животное — коней вот тоже метят — потом можно отследить. Метка — это очень надолго, она подпитывается от самого владельца. Даже после его смерти можно отследить, но уже ограниченное время — недели три-четыре. На всех своих крестьян землевладелец обычно накладывает метку, это на случай, если они захотят сбежать.
— И на каком расстоянии эту метку можно засечь?
— За десять миль и я засеку, миль двенадцать — тоже, пожалуй, а вот за пятнадцать уже не поручусь.
— Так что же, выходит, отбежал пятнадцать миль — и свободный человек?
— Нет, беглого может еще засечь стража. Землевладелец может передать им… — непонятное слово, — вроде отпечатка, для каждой метки свой. По этому отпечатку можно искать.
Вроде как индивидуальный код, стало быть. И полиция его ловит. Интересно, а заглушить сигнал от метки можно? Или затереть метку?
— А если беглый захочет стереть метку?
— Хотеть можно. Метка… имеет ключ, подобрать его трудно. Хотя возможно. Не всякий лиценциат это сделает, а я точно не смогу.
Раз есть ключи, есть и те, кто их подделывает, это абсолют. А вот кто?
— Сарат, вот представь себе, что прибыли к землевладельцу беглые крестьяне. Может он снять с них чужую метку, а потом установить свою и сказать им: живите, мол, на моей земле, платите налоги и своего прежнего хозяина не бойтесь?
— Это грубое нарушение закона.
— Вот я и спрашиваю: есть ли такие, что закон именно с этой стороны нарушают?