Негатор
Шрифт:
После этого оба секунданта приступили к списку запрещенных заклинаний. Для вида Моана долго и умело отстаивала право на применение мною «Красной стрелы». Главный ее аргумент состоял в том, что это заклинание, вообще говоря, не смертельно. Оппонент упирал на то, что при попадании в некоторые части тела это заклинание безусловно смертельно. Компромисс состоял в том, что мне это заклинание разрешили, но при условии, что если в результате его применения возникнет угроза жизни, то сама же Моана берется вылечить пострадавшего, но это не будет засчитано поражением.
На следующий день секундант появился снова
Накануне дуэли я испугался собственного к ней отношения. В нем преобладала несерьезность. Меня так и тянуло позубоскалить на эту приятную тему. Пару раз я так и сделал. В результате произошло ожидаемое: мое настроение заметила даже Ирина (стыдоба!) и силой напоила каким-то злодейским отваром. Запах у него был неприятным, а вкус — гораздо хуже. По уму этот отвар стоило бы запить, но самогонный аппарат еще даже не прошел техиспытания. Впрочем, «отрава» подействовала: я лег спать как никогда рано, а наутро чувствовал себя свежим, бодрым и готовым идти на дело.
С утра я обговорил с Моаной порядок действий и систему знаков. Мне очень не хотелось светить перед посторонними свой акцент. Пришлось переговорить также и с другими членами команды. Само собой, им был отдан приказ не вмешиваться, пока и поскольку или я, или Моана не скомандуют обратное. Расположение секундантов и зрителей было стандартным — на равном расстоянии от поединщиков, так что дуэлянты и секунданты образовывали ромб.
Мой противник выглядел солидным кандидатом наук — то есть таким, у которого за плечами не только защита диссертации, но и практический опыт. Ни малейшего следа самоуверенности, не говоря уж о пренебрежении, — наоборот, внимательность и сосредоточенность. Никакой простецкости в облике — передо мной стоял знающий себе цену специалист. Пожалуй, он даже вызывал симпатию.
Мы раскланялись. Я успел бросить короткий взгляд на свою команду. Ирина застыла в позе, ясно указывающей на готовность бежать на помощь с корзинкой наперевес. Сарат, мне показалось, был готов впитывать все нюансы с магической стороны. Сафар явно ничего не понимал, но быстро переводил взгляды с одного дуэлянта на другого — видимо, надеялся понять хоть что-то. Лицо Моаны застыло холодной мраморной маской. В нем начисто исчезли женственные черты. К счастью, мои соратники на нее не глядели, а то могли бы испугаться.
Я не стал дожидаться первого заклинания с его стороны — сам пошел вперед, тщательнейшим образом отслеживая движения его рук. Он сделал движение кистями — как будто лепил невидимый снежок — но я уже сделал ответный жест, рассудив, что параллельные ладони, продвигающиеся вперед, что-то да могут значить. Результатом заклинания должна была стать движущаяся на меня земляная стена в мой рост, но середина этой стены даже не успела образоваться. Я сделал еще с тройку шагов, и в этот просвет уже смог бы проехать танк.
Ни малейших следов замешательства. Видимо, мой способ защиты предвиделся заранее. Движение, как будто противник чокался бокалами в двух руках сразу, — и на расстоянии метров тридцать выросло нечто вроде гигантского забора, состоящего из земляных столбов высотой метра три с половиной. Расстояние между столбами было едва ли полметра. Видимо,
Сквозь одну из щелей я его видел — следовательно, и он видел меня. Что ж, надо впечатлять. Я сделал левой ладонью рубящий жест по горизонтали — само собой, как раз в тот момент, когда дошел до критической дистанции и нарочно замедлился. Со стороны могло показаться, что столбы подрубаются невидимым топором, и они все валятся, одновременно рассыпаясь, в мою сторону. Я-то знал, что граница воздействия дошла до них лишь частично и вызывает осыпание грунта только с моей стороны, которая ему была не видна. А вот Карон-од этого не знал. Впервые на его лице появилась озабоченность.
Жест был не кистями, а пальцами; я его с трудом разглядел. Но результат был впечатляющим, должен признать. Земля издала глухой и низкий, почти на грани инфразвука, то ли стон, то ли рев. Поперек моего пути образовалась трещина. Не из широких, на глаз я ее оценил примерно в восемьдесят сантиметров, но наверняка не простая. Что там было в этой трещине, я никогда не узнал. Еще пара шагов, небрежный отметающий жест моей правой кисти и снова звук, но на сей раз вроде тупого удара. Впереди меня трещина захлопнулась.
На этот раз его пальцы как будто прошлись по невидимой клавиатуре, набивая длинный текст. Это длилось не меньше трех секунд. Все это время я не прекращал движения, причем с каждым моим шагом я все отчетливее видел тревогу в его лице. Но все же он успел будто бы набить текст и нажать клавишу Enter.
Почти на всем пространстве между нами грунт зрительно изменился. Изначально это был суглинок, почти глина. Теперь это выглядело песком. «Зыбучий песок» — сообразил я. Препятствие почти неодолимое. Он-то думает, что мне надо к противнику подобраться вплотную. Пока что думает. Короткий жест правой ладонью сверху вниз, как будто я ударяю по невидимой кнопке «Стоп». Четыре шага вперед. С самого краешка грунт снова обрел изначальную структуру.
Теперь на лице доктора магии читалась откровенная паника, как у неопытного шахматиста, недооценившего пешечную атаку на королевском фланге и понявшего ошибку, когда уже слишком поздно что-то предпринимать. Еще шаг. Полоска восстановленного грунта стала шире.
— Сдаюсь!
Я тут же остановился. Конечно же мне и в голову не приходила мысль об уничтожении магических способностей противника. Такая известность мне совершенно не нужна. Вообще-то я рассчитывал сам предложить противнику сдаться. Но Карон-од меня опередил — тем лучше. Заранее обусловленный знак Моане — та поспешно подошла и занялась формальностями, в которые входили передача проигранной ставки и изъятие амулетов.
Мы раскланялись друг с другом. Когда он удалялся, мне почудилась некоторая торопливость. Не виню.
Вопреки моим ожиданиям ни Сарат, ни Ира, ни Сафар не кинулись с поздравлениями. Первый, как мне показалось, безуспешно пытался определить, какими именно заклинаниями я защищался, вторая просто не отошла от напряжения, когда она стояла с корзинкой, готовая прийти на помощь. Что до Сафара, то он просто переполнился впечатлениями. Тарек тихо шепнул: «Я знал». Лицо Моаны изменилось — теперь в ней можно было признать женщину. Она улыбнулась и сказала: «Потом».