Негоциант 2. Марланский "Квест"
Шрифт:
Далее пеший экскурс по лагерю продолжился, и решив, что на сегодня унижений достаточно, Грецки отправился в шатер Урук-хана.
Хозяин, бодр и свеж, встретил гостя радушно и барским жестом указав на топчан рядом с тобой, осветил палатку белоснежной улыбкой.
– Садитесь барон, позавтракайте со мной, окажите такую честь.
В словах грозы степей не было не капли иронии, и Ярош с благодарностью принял приглашение.
Завтра был прост, однако сытен и представлял из себя набор лепешек, различные джемы, масло и горячий кофе, что само по себе свидетельствовало о элитарности и заморских угощений. Кофе степняки не признавали, не понимая не запаха, не вкуса, не цвета напитка, считая по традиции все оттенки
– Кофе будете? Замечательный напиток. Как не хотел, так не смог отвыкнуть от него, а запасы тем не менее заканчиваются. – Урук-Хан поставил перед Грецки пустую чашку, и не дожидаясь согласия, принялся наливать напиток.
– Кофе буду. – Уловив непередаваемый аромат барон согласно кивнул.
Некоторое время завтрак продолжался в молчании. Барон подчеркнуто игнорировал хозяина, больше уделяя внимание своему желудку и вкусовым ощущения, однако Урук-Хана что-то тревожило, и тот, неспешно пережевывая лепешку с джемом с неприкрытым интересом поглядывал на гостя.
– Вот хотел спросить, барон. – Не выдержал он. – Вы же местный, уроженец Марлана. Как вообще получилось, что вы связались с земной братией? Вы же уважаемый человек, имеете место при дворе, обладаете деньгами, властью. Как вообще так получилось?
– История эта давняя, - как следует насытившись, и решив, что эти строки биографии особого ущерба ему не принесут, барон отодвинулся от угощений и откинувшись на подушки, зычно отрыгнул в кулак. – И долгая.
– А я не тороплюсь. – Прикрыв глаза и откинувшись на подушки Урук-Хан щелкнул пальцами и тут же перед ним, будто по мановению волшебной палочки, появился кальян, пышущий ароматным дымом. Такое же устройство возникло и рядом с бароном, и тот, знакомый с восточными традициями, воспринял угощение с благодарностью. – Времени у нас много. – Не спеша произнес хозяин.
– Ну что же. Коли так, тогда слушай.
Суровое время было в королевстве, хотя если посмотреть с другой стороны, то плохие или хорошие времена настали, решал, как правило сам король, по количеству собранных с населения налогов. В этом году, ввиду проливных дождей и сгнившей под корень пшеницы, звонкой монеты в казне поубавилось, а многие крестьяне, боясь суровой кары своих помещиков, пустились в бега в пограничье.
Беда не в том, что деньги в казну не падают. Беда в том, что подданные, которые эти деньги туда исправно доставлять должны, вдруг сниматься, и селами, со скотом и скарбом уходят на фактически неподвластные территории. Вот и расстроился, пришедший тогда к власти, его величество Матеуш, и огласил вердикт, в котором доводилось, что если кто-то из его достойных герцогов и баронов возьмет на себя труд вернуть беглецов, то будут им всяческие налоговое поблажки, земли и куча других ништяков и вкусняшек. Знамо ли дело, королевская похвала, однако многие себя недооценили. Кто-то не смог собрать денег на вооружение дружины, кто-то застрял в раскисших от сезона дождей дорогах, а кого-то потрепал местных лихой люд, который, в принципе, недолюбливал федералов. Остались считанные единицы, и среди них, юный и пылкий Ярош Грецки, потомственный дворянин во баронстве, с личной гвардией сорвиголов, слава о которой шла по всему королевству. За недолгие четыре года рейда молодой барон умудрился вернуть порядка восьми тысяч граждан, срубить без счета голов и повесить на соснах чуть ли не две сотни отступников, за что поимел в народе не то чтобы дурную славу, но репутацию мужика с кулаками и яйцами. Была бы у него еще капуста, вышел бы пирожок.
И
– Вам бы Ярош, книги писать. – Ехидно прокомментировал Урук-Хан. – Уж больно гладко рассказываете, - однако поймав на себе недовольный взгляд гостя, в притворном страхе замахал руками.
– То-то-же. – Довольно хмыкнул в бороду Грецки. – Я ведь, коли не интересно, могу и не говорить.
– Ей богу интересно. – Закивал гроза степей, довольно попыхивая кальяном. – У нас же тут что, пыль вокруг, да кочевники. Никакой тебе романтики, ни приключений. Бытовуха.
– Ну да ладно, - смягчился Барон. – Тогда слушайте.
В один из рейдов разведка донесла что в трех километрах от восточной оконечности пограничья замечен крупный передвижной лагерь, и не сомневаясь, что это и есть часть беглецов, Ярош направил свои отряды на перехват. Однако по пути случилась неприятность. Некоторые воспринимают ее как чудо, другие, кто поумнее, как прозрение. Грецки ее воспринял как личное оскорбление и потом был недоволен весь следующий день. Неприятность же заключалась в первом, и как понял барон, последнем, встретившемся по дороге, магом.
Волшебных дел мастеров в королевстве никто и никогда не видел, но фольклор ими был наполнен до невозможности. То злые волшебники крали из дома детей, почище ведьм и вурдалаков. То приходили добрые и урожаи после их ухода три года к ряду были такие, что мужики в селе еле поспевали молотить крупное, как орех, зерно. Этот же волшебник был странный, и не подходил не под одно из известных описаний. Да и выглядел не так презентабельно, как изображали его брата художники. Не имел он длинной седой бороды, не держал в руках посох, и даже, о ужас, не носил высокой облепленной звездами шляпы. Была у него одна отличительная особенность, по которой любой марланен мог бы определить в путнике мага. Колесница.
Двигалась она сама, не имея не лошадей, не тягловых крестьян, чадила черным магическим дымом и сверкала на солнце. Сам же волшебник находился внутри своего экипажа, управляя им с помощью магического круга. Недолго думая барон решил захватить повозку, для чего послал отряд гвардейцев вперед, и те, споро орудуя топорами, повалили посреди дороги дерево. Дальше же оставалось только ждать.
Волшебник оказался не из умных. Вместо того чтобы разбить в куски преграду своим высшим искусством он остановил чадящую повозку без лошадей, и выйдя из нее начал искать пути обхода, вокруг неожиданной преграды. Забредя в кусты, незнакомец был схвачен и отведен пред светлы очи барона.
– Попался магик! – Возликовал Грецки. – Теперь то ты будешь знать, как чернить небо славного королевства. – Однако вместо того, чтобы убояться свирепой силы барона, волшебник каким-то чудом вынырнул из петли и цепких рук гвардейцев и бросив под ноги какой-то предмет, что есть мочи прыгнул в сторону. Взрыв был ужасающий и чудом спасшийся барон долго тряс головой, стараясь вернуть слух и выгнать из головы противный острый звон, разрывающий черепе пополам. Странный предмет унес жизнь трем гвардейцам. Еще четверо были ранены, и теперь, корчась в муках на земле, умирали от болевого шока и потери крови, однако и для магика его фокус не прошел мимо. Он лежал, уставившись в небо. В виске у него сияла рваная дыра.
Расстроенный барон приказать собрать павших, и достойно похоронить их, а затем, отдал приказ двигаться дальше. Лагерь неизвестных больше не представлялся ему такой уж легкой добычей, но лютая злоба и природное упорство только распаляли Яроша, а его гвардейцы, в пику своему командиру, скрежетали зубами, желая мстить и убивать.
В этот раз решили действовать по-умному, на рожон не лезть, а то мало ли какие у волшебников еще в запасе подарки. Гвардейцы выслали вперед авангард разведки и те, как следует разведав территорию, и месторасположение лагеря, а затем рапортовали Грецки.