Шрифт:
Шушпанов Аркадий Николаевич
Нехорошо обманывать старух
– Аннотация:
"Вам часто по жизни намекают, что вы - гений? Мне вот первый раз. И надо же - посмертно."
А начиналось так.
Я проснулся в семь, если верить будильнику. Обычно сам раньше девяти не встаю, а тут - нате. Обратно не засыпалось, и пришлось встать.
Конечно, опять без зарядки. На душ меня, правда, хватило. Потом расчесал кудри и водрузил на нос свои стекла.
Маша говорит, что в них я похож на Леннона. Льстит. Не
А дальше, собственно, и началось.
В комнату опять вошел - и офигел. Извините, но по-другому не скажешь. Именно офигел.
На столе был компьютер. И кабы он один. Тут тебе и модем, и сканер, и принтер лазерный. Монитор на жидких кристаллах, а клавиатура будто слегка расплавленная - как часы на полотнах Дали. Эргономическая. И рядом еще лэптоп. Все новейшее и жутко дорогое.
Только вот нет у нас с отцом таких денег. Я и в Голландию за свой счет ни за что бы не съездил.
Но ведь не мог же я проспать компьютер! Его же принести надо, установить. Он вон, работает, на скринсэйвере какая-то многомерка плавает. Кстати, кто его включил?
Выглянул в окно. Совсем плохо. Во дворе сирени полно, и сейчас самый цвет. Оборвали, что ли, за одну ночь? Наши бы им оборвали.
Чувствую: будут еще головоломки. И точно. У меня прямо ноги подкосились.
Из кухни вышел Мирон.
Настоящий Мирон, а не кто-то такой же здоровый, черный и пушистый. И морда - его, хитрая, и шрам на носу, полученный во время донжуанских похождений. В общем, тот самый, которому, по идее, два года как полагалось бы спать вечным сном в коробке из-под обуви. Под той самой сиренью, которой, по идее, полагалось бы цвести.
Мирон разинул пасть и промяукал. Тут я послал все к чертовой бабушке, схватил его в охапку и прижал. Он сначала недовольно хрюкнул, но затем, устроившись, тихо затарахтел от счастья.
А у меня воровато прошмыгнула слеза.
Раздался телефонный звонок.
– Алло?
– Здравствуйте, - поздоровались из трубки.
– Евгений Васильевич?
Я чуть было не брякнул, что отца нет дома. Сразу не сообразил. Евгений Васильевич Сазонов - это я. Но меня никто еще так вот полностью не называл.
– Да, - отвечаю.
– Евгений Васильевич, мне бы хотелось с вами поговорить. Можно?
– Можно, - разрешаю.
– А вы кто?
– Зовите меня просто дядя Леня.
– Ладно. Тогда и вы меня - просто Женя.
– Хорошо... Женя. Буду у тебя через несколько минут.
За эти несколько минут я успел налить Мирону молока и поставить чайник. Есть почему-то желания не было.
Дядя Леня оказался молодым дядькой лет тридцати, одетым с ног до головы в джинсу, светловолосым и бородатым. Если бы я снимал "Графиню де Монсоро", обязательно взял бы его на роль де Бюсси.
– Доброе утро, Женя.
– Улыбка у него тоже хорошая.
– Здравствуйте. Чаю хотите?
– Лучше кофе.
– А у нас нет.
– Думаю, что есть. Посмотри в шкафчике.
Я тупо прошел на кухню и посмотрел. Отец будет рад. Он любит.
– Если не возражаешь, поговорим здесь, - дядя Леня стоял у меня за спиной.
Потолковать на кухне я и сам люблю. Заварил по чашке, сел у окна. Дядя Леня занял табурет напротив, бросил в чашку сахар и, не торопясь, сделал глоток.
– Может, хватит издеваться? Скажете, в чем дело?
Понимаю, грубиян. А у вас бы терпения надолго хватило?
– Извини, - дядя Леня поставил чашку.
– Мы были правы: нервы крепкие. Легко адаптируешься.
– Откуда все? Какой сегодня день?
– Семнадцатое мая.
– А почему на улице лето?
– Ты ведь его больше любишь.
Правда
Меня осенило
– Это... это все не реально, да?
– А выговорить труднее, чем догадаться.
– Молодец.
– Матрица, - я глотнул кофе. С ума сойти.
– Скажем, все окружающее, действительно, иллюзия. Но - только для меня. А для тебя - реальность.
– Что?
Я поперхнулся.
– Я общаюсь с тобой через интерфейс. А ты пьешь кофе.
– Не понимаю. Если честно.
– Я объясню. Но сначала предложу работу.
– Какую?
– Нужную. Интересную. Престижную.
– Я еще выпускные не сдал.
– Ты принят сразу и вне конкурса.
– А где я буду работать?
– Здесь, - дядя Леня окинул взглядом кухню.
– Возможности ты видишь.
– Что я должен делать?
– Рассчитывать. Выдвигать идеи. Создавать теории. Закончишь школу, пройдешь университетский курс, потом степень и так далее.
– Это же все не реально.
– Женя... Боюсь, ничего более реального для тебя сейчас нет.
– Я... не могу отсюда выйти?
– Не можешь.
– Почему?
– Вчера вечером ты переходил улицу, думая о своей математике. Спасти твою жизнь не удалось. Только вот, - дядя Леня указал на всю кухню сразу.
Ко мне на колени прыгнул Мирон, явно намереваясь примоститься всерьез и надолго.
– Я - программа?
– Ты - Женя Сазонов. А он - твой кот.
Мирон замурлыкал и посмотрел мне в глаза. Какая, мол, я программа.
– Смысл?
– Разве справедливо, когда лучшие уходят первыми. У тебя в запасе было еще лет пятьдесят. Мы отвоевали тебя у старухи.
– Почему именно я?
– Конференция в Гааге. Для того ее и устроили: золотой фонд...
Вам часто по жизни намекают, что вы - гений? Мне вот первый раз. И надо же - посмертно.
– Вы кто? Разведка?
– Что ты! Чисто общественная организация.
– Я первый?
– Второй.
– Это все - дорого?
– Недешево.
– Могу я отказаться?