Нехоженые тропки
Шрифт:
— Начнем с женщины, — сказал Герни, глядя вниз на Сьюзи с почти нежной улыбкой. — Попроще, конечно, но все же сладкая и дикая гонка, чтобы разогреть наш аппетит для основного состязания. По смотри на свою женщину в последний раз, сын Лилит. Когда ты увидишь ее снова, или то, что от нее останется, вряд ли ты сможешь ее узнать.
Он смеялся надо мной, наслаждаясь мыслью о моем ужасе и беспомощности, и его Двор — вместе с ним. Но я — Джон Тэйлор, и я никогда не бываю беспомощным. Я выкинул из головы боль и слабость, яростно размышляя. Я не мог позволить этому случиться. Не мог позволить Сьюзи страдать и умирать за меня. Я поклялся истечь кровью, страдать и умирать, но не допустить этого, и каждое слово моей клятвы имело для меня значение.
— В чем дело, Герни? — громко спросил я. — Кишка тонка для настоящей Охоты? Маловаты яйца преследовать сына Лилит, так вы должны набраться храбрости, для начала охотясь на женщину?
Смех резко прервался. Весь Двор смотрел на Герни. Он шагнул вперед, поднимая руку, чтобы меня ударить, и я рассмеялся прямо ему в лицо. Он замер от внезапной неуверенности. У меня не должно было остаться сил для борьбы. К этому моменту я должен был быть сломан телом и духом. Но я все же был сыном Лилит… и впервые Герни начал осознавать действительное значение этого. Он оглянулся на свой Двор, чтобы увидеть, как они это восприняли, и увидел в их глазах такую же неуверенность. Я посеял сомнения и в его, и в их сознаниях, что он предложил охотиться на Сьюзи лишь для того, чтобы оттянуть момент, когда у него хватит храбрости для охоты на меня. Я публично бросил вызов его гордости и отваге, и он знал, что он не мог позволить себе казаться слабым перед своими людьми. Перед сыном Лилит.
— Отлично, — сказал он наконец, и махнул свиноголовым, чтобы держали меня на коленях, так что он мог вплотную приблизить свое лицо к моему. Я и забыл, какой он невысокий. — Забудь про женщину. Она умрет здесь и сейчас, прямо перед тобой, и ты будешь завидовать ее быстрой и легкой смерти, когда мы станем гнать тебя, кричащего и окровавленного, с каждым шагом теряющего куски своей кожи, через дикие леса, по капле выдавливая твою кровь страданиями и ужасом, убивая тебя дюйм за дюймом… до тех пор, пока ты не в силах будешь бежать дальше — а потом мы вскроем тебя и на твоих глазах вырвем и сожрем твои потроха.
— Да и черт с ним, — я был категоричен. — Если вы ее убьете, я не побегу. Я останусь стоять здесь и умру, лишь бы досадить вам и лишить вас удовольствия Охоты. Нет. Предлагаю сделку: получите меня вместо нее. Оставьте ей жизнь, и я обещаю вам гонку, какой прежде вы не видели.
Герни нахмурился. — Считаешь, что можешь вести со мной переговоры? Думаешь, что ты можешь ставить условия Герни Охотнику?
— Конечно, — ответил я. — Я же сын Лилит.
Неожиданно он рассмеялся и отвернулся от меня, чтобы пролаять приказы своему Двору. Хоб В Цепях ослабил захват на Сьюзи, и железная цепь яркой змеей скользнула назад к нему. Возникли бесконечные споры и раздались рычащие голоса, когда создания принялись обсуждать старшинство, предлагать маршруты Охоты, и другие вопросы, за которыми я из-за усталости и ран уже не следил. Я собрал все силы, чтобы медленно, не вставая с колен, подползти к Сьюзи. Казалось, для этого понадобилась целая вечность, но, наконец, мы были рядом. Мы опирались друг на друга, плечом к плечу, держа друг друга. Свиноголовые пристально следили за нами, но никто не отдал им приказа делать что — нибудь еще. Поэтому Сьюзи и я какое-то время сидели вместе некоторое время, успокаивая друг друга своим присутствием, наши окровавленные лица были рядом.
— Это не лучшая твоя идея, Тэйлор, — сказала она, наконец.
— Вынужден согласиться, — ответил я, проверяя языком. Сколько зубов я потерял — Не волнуйся. Я вытащу нас отсюда. Как всегда.
— Я в лучшем состоянии, чем выгляжу, — сказала Сьюзи спокойно. — Кровь оборотня, помнишь? Мои силы уже вернулись. Все, что мне нужно — чтобы свиноголовые на мгновение отвернулись, и…
— Они не отвернутся, — ответил я. — Они уже совершили такую ошибку. И, в любом случае, что ты смогла бы сделать? Напасть на Герни с одним из кинжалов, которые у тебя за голенищем? Ты не приблизилась бы к нему и на десять футов, как его создания раздавили бы тебя. Ты могла убежать, но они поймали бы и убили тебя. В конечном итоге.
— Я бы не побежала без тебя, — сказала Сьюзи.
— Если я все сделаю правильно, тебе не придется бежать, — сказал я. — У меня есть план.
Она коротко улыбнулась. — Как всегда, Джон.
Я ненадолго закрыл глаза. Я никогда не чувствовал себя настолько усталым, настолько избитым. — Боже, мне плохо, Сьюзи. Жаль, что я втянул тебя в это.
Прекрати, Джон, — она впервые казалась взволнованной. — Сдашься сейчас, и мы оба мертвы.
— Я в норме, — сказал я, заставляя глаза открыться.
Она осмотрела меня, ее холодное лицо становилось как обычно спокойным, по мере того, как она оценивала тяжесть моих ран. — Ты выглядел и получше, Тэйлор. И мне вряд ли понравится дискуссия по этому поводу. Ты не в той форме, чтобы бежать впереди Дикой Охоты. Ты вряд ли сможешь даже покинуть прогалину. Позволь мне сделать это. Как только кровь оборотня окончательно приведет меня в чувство, я смогу обогнать любого, кого они пошлют за мной.
— Не сможешь, — сказал я. — Кого-то другого — может быть, но не Герни с его Двором. Они живут для охоты. Это должен сделать я, Сьюзи. Поверь. Я знаю, что я делаю.
Она долго смотрела на меня, лицо ее было, как обычно, холодным. — Ты не должен так поступать, Джон. Не для меня.
— Должен, — ответил я.
Я не мог сказать ей, почему. Я не мог сказать ей, что я готов умереть, чтобы спасти ее от того будущего, которое я видел. Я не мог сказать ей, что я должен сделать это, чтобы доказать самому себе, что я не был просто безжалостным ублюдком — как Томми Забвение назвал меня. Чтобы доказать, что я был чем-то большим, нежели только сыном моей матери. Поэтому я бы побежал, и, возможно, умер, спасая ее жизнь и свою душу.
А еще у меня был план.
Я резко оглянулся, поняв, что на прогалине неожиданно стало тихо. Каждый зверь и каждое создание Двора замерли на своих местах, все чудовища и Сущности пристально следили, как Герни Охотник и Неандерталец известный как Toмас Квадратная Нога встали в стойку друг против друга, пристально глядя друг другу в глаза, и ни один не собирался отступать. На прогалине возникло напряжение, столкновение воли и старшинства. Герни свирепо нахмурился, Том был как всегда спокоен, но в Неандертальце было древнее достоинство и непреклонность, которыми, при всей своей власти, не мог похвастаться лесной бог.
— Я самый старый здесь, — произнес Томас Квадратная Нога, голос его был неторопливым и надежным, как течение реки. — Я был здесь до тебя, Герни. Я ходил по этой земле, этому лесу задолго до появления лесного бога или любой из Сил, которых ты собрал вокруг себя. Я был здесь до Темной Стороны. Я один помню, когда лес был на самом деле живым, а деревья еще говорили медленными, тяжелыми голосами. Я помню духов камня, воды и земли. Я видел смерть и исчезновение всех своих людей, и возвышение Человечества. Ты пришел после людей, лесной бог, хотя ты и предпочитаешь этого не помнить, я здесь самым старый, и я говорю, что ты забыл путь Дикой Охоты.