Неидеальные. Откровения о любви
Шрифт:
— У нее через пять минут заканчивается занятие, но я могу позвать сейчас.
— Не нужно, я подожду.
Устроился на узком кожаном диванчике. Наблюдал, как в холле собирались мамы, ожидая своих чад с тренировки. Было занятно.
Одна из дверей открылась и вывалились девочки лет пяти. Затем показалась Алена: широкая футболка и узкие штаны. Роскошные длинные волосы в высоком хвосте. Она улыбалась, а мелкие жались к ней.
— До свидания, Алена Владимировна!
Она была совсем не похожа на роковую красавицу из сомнительного ночного клуба. Сейчас просто
— Здравствуйте, Алена Владимировна, — поднялся и, спрятав руки в карманы, двинулся навстречу.
— Ты? — выдохнула изумленно. — Какого хр… — но вовремя взяла себя в руки. — Что ты здесь делаешь?
— Разговор есть, поехали, перекусим.
— Я не хочу, — отрезала и улыбнулась. Не мне. Она прощалась с мамами и детьми.
— Я не предлагаю, — я тоже сиял, как начищенный самовар, — я констатирую. Ты едешь со мной.
— Я не могу, — прошипела злобно. — У меня занятия, — и тут же: — Здравствуй, Вика. Проходи в зал.
А с детьми Алена милая.
— Во сколько заканчиваешь?
— После восьми.
— Я позвоню. Держи, — протянул ее мобильный. — Вечером жду в «Avа» на Бронной. — я любил там ужинать, часто бывал. — Такси тебе вызову.
— Я не хочу, понял?
Я хмыкнул и показал корешок ее паспорта, затем ушел. Придет, никуда не денется. Настроение, несмотря на последние события, резко ушло вверх и последнее из судебных заседаний прошло играючи, закончившись блестящей победой гособвинения. Это надо отметить. С Аленой.
Я отправил такси к студии и устроился за столиком. Меня здесь знали и аперитив подали по наитию — да, в привычках я достаточно предсказуем.
Я пригубил сухой вермут и подцепил вилкой крупную оливку. Чего я сам хотел от этой встречи? Точно не знаю. По большому счету Алена ни как свидетель, ни как осведомитель мне уже не нужна. Никакого практического резона встречаться с ней не было. Только личный. У нее интересные реакции на давление и подчинение. Вообще она забавная. Подразню немножко и распрощаюсь. Пусть живет себе, а если что, где ее дом и работа знаю. В клубе, кстати, ей пока не светит подрабатывать: он описан и будет простаивать до суда. Это в лучшем случае.
Через пятнадцать минут отзвонился водитель — пассажир не сел в такси. Я позвонил Алене — тишина. Раздражение обжигающей волной разбежалось по телу. Какого хрена вообще?! Что из моего приказа было не ясно?! Посмотрел на часы — дикая кошка опаздывала на полчаса. Сучка. Мобильный неожиданно ожил. Ира. Блядь. Она ж мне интимный подарок приготовила!
— Слушаю, — ответил резче, чем следовало. Я злился. Не на Иру, естественно, но она под руку попалась. Мне бы сюда длинноногую дикарку, шею тонкую свернул бы. Подавлять любого вида саботаж у меня на уровне рефлекса. Если Алена возомнила себя способной противостоять мне, то нужно доказать ей обратное. Наглядно и немедленно. — Да, я помню. Буду, но…
Я оторвал взгляд от бутылки вермута, которую гипнотизировал, чтобы сохранить в узде контроль и не сорваться раньше срока, и увидел ее. Алена шла к столику порывисто и нервно, обгоняя хостес. Неприлично обтягивающие джинсы, черная короткая хреновина, облегающая стоячие сиськи. Спасибо хоть рубашку, по-мужски огромную накинула! Вообще поразительно, насколько молодо выглядела, как студентка-первокурсница и не скажешь, что ребенка родила. Только взгляд тяжелый, опытом умудренный. Ее слова, там в отеле, иногда и очень неожиданно всплывали в памяти. Видимо, Алена была в ситуации, когда нужно принять неизбежное. Если водишься с такими, как Ярослав Разин — всякое может быть. Только это не наш случай: она хотела, а не подстраивалась под обстоятельства. Еще в кабинете поддалась соблазну и ответила на поцелуй. Все остальное игра, чтобы интерес разжечь. Удалось, да, не скрою.
— Не могу говорить. Перезвоню, — сказал в телефон и отключился. — Ты опоздала.
— Скажи спасибо, что вообще пришла. Паспорт, — руку протянула.
— Сядь.
— Отдай документы, и я пойду. Мне некогда.
— Сядь я сказал.
Алена раздраженно фыркнула и присела напротив. Вся нахохлилась, губы поджала, зыркала глазищами своими недобро. Захотелось улыбнуться, что я и сделал.
— Определились с выбором, Дмитрий Александрович? — к нам подошла официантка.
— Да: говядина с пармезаном и карамелью из портвейна, тар-тар из лосося, лепешки с бри и трюфелем.
— А для вас? — обратилась к Алене.
— Ничего, спасибо.
— А для дамы: тигровые креветки в имбирном соусе и сибас с томатами.
— Я не хочу, ты понимаешь? — руки на столе сложила и ко мне лицо приблизила. — Не хочу!
— Паспорт хочешь? — повторил ее маневр.
— То есть мне нужно съесть рыбу, чтобы получить свои документы?!
— И быть нежной со мной, — заметил с улыбкой.
— Нежной? — переспросила, хмурясь. — А если я не ем рыбу? М?
— А чего хочешь? Выбирай.
— Сгущенки с печеньем хочу, есть?
Я вздернул бровь. Что ж она колючая такая?!
— Есть хвост с лобстером в мармеладе, будешь?
Алена тяжело вздохнула и устало откинулась на спинку кресла.
— Что тебе нужно от меня, Дмитрий Александрович? Ты же уже взял, — шепнула едва слышно.
Официантка подошла с приборами и расставила закуски. Алена смотрела куда-то в пустоту, а я на нее. Тянуло меня к ней. Физиология — вещь иногда очень упрямая. Порой, никакие доводы рассудка с инстинктами справиться не могли.
— Счет принеси, — бросил, не глядя.
— Но…
— Счет, — все же повернулся к официантке. Алена ошарашенно хлопала глазами. Да, я сейчас испытывал голод иного толка. — Поехали.
— Куда? — испуганно встрепенулась. Да, девочка, тебе нужно меня бояться. И мне тебя. Вряд ли мы принесем друг другу добро.
— За сгущенкой, — протянул руку и, обхватив тонкое запястье, помог подняться. — Держи, — отдал сумочку с личными вещами. И паспорт, естественно.
Я действительно заехали в магазин и купил сгущенное молоко и шоколадное печенье. Нашел похожее на то, которое в детстве ел.