Неидеальный разрыв
Шрифт:
Танька затянулась, выпустила плотное кольцо дыма и сплюнула на пол. Она первая научилась курить, попробовав никотин в десять лет и освоив к концу шестого класса. Я пристрастилась к нему в восьмом, с подачи Аньки и Крис. Дашка же никогда не зависела от никотина. Хотела – курила, а хотела, могла неделю не притрагиваться к сигаретам.
Таня передала мне окурок, я сделала пару затяжек и отдала дальше по кругу. В этот момент вернулась Кристина с новой пачкой синего Винстон и двумя стеклянными бутылками Аяна.
– А вы-то, что молчали?
– А что я должна была
– Так вообще-то из-за тебя все началось! – Наседала Кристинка, раздавая по сигарете, целой на каждую. С пивом они шли особенно хорошо, а когда были чипсы-крабики, считай – жизнь удалась.
– Я никого не просила за меня заступаться, – да, она не просила, но у меня было дурацкое чувство долга. Ведь мы «бригада», прям вот так, голосом Космоса из одноименного сериала.
Мы с подругами были влюблены в этих смелых, отпетых парней. Белый был фаворитом девчонок, а я тащилась от Пчелы. И что я в нем нашла, ума не приложу. Но тогда, пятнадцать лет назад, когда сериал едва увидел свет, я без оглядки влюбилась в большие светлые глаза и русые волосы Вити Пчелкина, дав себе клятву обзавестись таким же крутым парнем-бандитом, когда подрасту. Но парней я не интересовала, будучи во времена школьной юности тощей, закомплексованной дурочкой. Их внимание пришло позже, после окончания школы.
Я глубоко затянулась, проглотив дерущий горло ком вместе с горечью никотина, но слезы уже подступили и начали жечь глаза. Анька цокнула, ее раздражала моя плаксивость. Я не помню, видела ли хоть раз слезы в ее глазах.
– Ритка! Да не гони ты, пошли они к чертовой матери, – Крис же всегда меня утешала. Она откупорила одну из бутылок, приложив ее пробкой о железный дверной проем, и протянула мне. Я сделала три больших глотка, и мне стало чуть легче.
– Завтра возьму стафа у тетки, тогда посмотрим, как они запоют, – произнесла твердо Таня, глядя мне прямо в глаза. И она его взяла.
Я хотела просто забыть, вычеркнуть из памяти момент прилюдного унижения, но подруга сказала, что возможно это не последняя наша встреча, ведь девчонки жили не так далеко. «Нужно уметь обозначать границы и защищать себя», как сейчас помню ее слова. Отец Тани работал в милиции, в детстве я думала, что именно от него она и переняла свою смелость и жажду защитить слабых. То, что она всего-навсего была задирой, не упускавший возможности показать свою силу и превосходство, я поняла гораздо позже.
В тот день Даша и Анька остались в школе, я, Таня и Крис училась на класс младше и наше расписание не совпадало. Поэтому мы втроем пошли вершить суд, прихватив Буцефала у Танькиной тетки. Та предусмотрительно надела намордник на пса, который подруга сняла, как только мы зашли в зону назначения. Подойдя к воротам школы, мы стали ждать, притаившись за теплицей, где школьники устраивали перекур после тяжелого учебного дня. Мы сразу услышали их смех, четыре девчонки зашли за угол и немного оторопели.
– Здорово… – Танька медленно подошла
– Ты знаешь, что тебе крышка, если он нас тронет! – от тараторила одна из них.
– Вчера тебя это не волновало!
– Она первая полезла.
– Первые вы полезли, а я всего на всего заступилась за подругу!
– Что-то ты вчера не была такой разговорчивой!
– Вы тоже не особо смелые сейчас, – когда Танька была рядом, я становилась посмелее, но все же не лезла на рожон, а лишь констатировала факт.
– Ну, так что? – Таня слегка приспустила зверя, и тот чуть не встал на задние лапы. Девчонки отпрыгнули.
– Ты больная?
– Думала, у тебя одной есть большая псина? Буцефал, а ну сидеть! – пес послушно сел. Таня подошла к самой задиристой девчонке и повалила ее на землю, последовал плевок. Она толкнула ее в плечо и пнула ногой дорожную пыль прямо в лицо. Мне стало дико жаль обидчицу, я уже не испытывала былой ярости и обиды, мне просто хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Одна из ее подруг дернулась в защиту, и тут Буцефал сорвался с места, Танька едва успела схватить его, я подскочила к ней сзади и что было сил вцепилась в поводок, когда пес встал на задние лапы и разинул пасть. Обидчицы с визгом унеслись. Таня и Крис засмеялись, а мне стало до того горько, что хотелось исчезнуть с лица земли. С тех пор я обходила этот квартал и соседнюю школу стороной.
Я: Привет, Таня. У меня все отлично, как ты?
Таня: А что молчишь-то? В субботу приедешь?
Я: Нет.
Таня: Почему?
Я: Сама знаешь.
Таня: Об этом уже давно никто не вспоминает! В субботу прекрасная возможность послать прошлое и вернуть мир.
Я: Я войну не объявляла.
Таня: Она тоже, как и мы все. Рита, не гони! Не с ночевкой так хоть на вечер. С восьми до двенадцати, до города рукой подать.
Я: Завтра решу точно.
Таня: Столько всего хочется обсудить! Я буду рада тебя видеть, ты же знаешь.
Иду в ванную, винтили еще скрипят, новые. Горячая вода обжигает кожу, заполняя комнату паром. Густым, влажным паром, как в прошлый раз… Меня вновь охватили воспоминания. Как я соскучилась по ее смеху, такому несерьезному подходу к жизни и оттого легкости во всем, что делала. Она всегда находила повод для улыбки, и даже когда случалось что-то плохое, смеялась, глядя на свое отражение в зеркале, собираясь в клуб. Дрыхла до обеда, несмотря на то, что легла в десять вечера, а потом недовольно зевала, потому что ее подняли. Пальцы с яркими длинными ногтями сжимали сигарету, она курила маленькими короткими затяжками, мне всегда приходилось ждать, когда она закончит. И этот запах мандаринов в нашей постели, у меня он ассоциируется с ней, а не с новым годом.