Неидеальный
Шрифт:
На часах пол девятого. Тиграну уже скучно, и он хочет домой. Телефон без звука лежит экраном вверх, на нём отражается шестнадцать не отвеченных звонков от Давида. Экран снова загорается — мама. Беру трубку.
— Да, мам, -
— Привет, как дела? Чем занимаетесь?
— Нормально, решили в кафе зайти. Мороженое едим.
— А что-то случилось? Что с голосом?
— Всё хорошо, мам, просто устала.
— Тогда не буду вам мешать, отдыхайте. Тиграну буську передавай.
— Обязательно. Тигран, бабушка передаёт
— И я ей миллионы тысяч передаю.
— Слышала? — уточняю у мамы.
— Слышала. Ладно, доченька, созвонимся.
Надо идти домой, помогаю одеться сыну, и мы уходим. Иду медленно, присматриваюсь, но машины Давида не замечаю. Устал ждать? Сдался? Глупость, какая разница? Я же хотела, чтобы его не было. Его нет, радуйся, но радоваться не получается.
— А блинчики? — спрашивает Тигран, когда я подаю макароны с сосиской на поздний ужин.
— Не сегодня, сынок. Поздно уже.
— А почему Давид не приехал?
— Он занят.
— А завтра приедет?
— А когда?
— Я не знаю.
— А я уже могу называть его папой? — он словно выдирает из меня душу, этим невинным вопросом.
Горло сдавливает тисками, трудно сделать вдох и сдержать слёзы уже невозможно. Отворачиваюсь, чтобы сын не заметил.
— Он обещал мне машину на пульте, — продолжает Тигрёнок, жуя сосиску. — А ещё робота и нёрфер.
Давид каждые выходные дарил ему новую игрушку, почти все они остались там у него в квартире. Пытаюсь проглотить ком, что стоит в горле. Как объяснить, что не будет ни робота, ни нёрфера, ни самого Давида. Прошу его не болтать, пока он кушает. Потому что, не знаю, что отвечать.
Телефон снова оповещает о входящем звонке, переворачиваю экраном вниз, не в силах смотреть на улыбающегося мужчину.
После ужина укладываю Тигрёнка спать. Только сейчас становится ещё хуже. Теперь никто не отвлекает от противных мыслей, что лезут в голову, травят душу, перемалывают кости, делая больно так, что дышать сложно.
Смотрю на телефон. Там висит сообщение.
"Открой."
На цыпочках, задержав дыхание, чтобы меня не услышали, иду в прихожую, смотрю в глазок.
Давид, упиревшись руками о дверь, стоит с опущенной головой.
— Лина, — стоит мне на него посмотреть, говорит он. — Лина, я слышу тебя. Открой, пожалуйста, — его голос, приглушенный преградой, все такой же родной.
Он смотрит в глазок, точно зная, что я сейчас смотрю на него. Ему плохо я вижу, но сейчас мне нужно побыть одной. Пережить эту мясорубку, прийти к какому-то решению. Самой.
— Лина, — снова просит Давид.
Беру телефон, пишу ему сообщение.
"Мне нужно побыть одной. Уходи."
"Давай поговорим. Милая, Ангел мой, не исчезай. Открой. Прошу."
Тут же приходит сообщение от Давида.
34 глава
ДАВИД
Я
— Лина у Вас? — задаю вопрос и сразу бросаю взгляд на обувь в прихожей и понимаю, детской обуви нет.
— Здравствуйте. Нет. А Вы кто?
— Я Давид. Я ищу Лину. Вы можете ей позвонить.
— А Вы?
— Она трубку не берёт, — признаюсь я.
Женщина уходит и возвращается с телефоном. Набирает Лину и включает громкую связь. Я слушаю их разговор, почти не дышу. Когда говорит Тигрёнок, мне становится ещё больнее. Я подвёл не только Лину, но и мальчишку, которого уже считаю своим. Отключив звонок, женщина спрашивает:
— Может объясните, что происходит?
— Обязательно, но сейчас, мне нужно её найти.
Ухожу. Если они в кафе, значит скоро будут дома. Когда добираюсь до уже такого родного двора, сразу замечаю свет в кухонном окне её квартиры. В домофон не звоню, знаю, она мне не откроет. Почти пятнадцать минут провёл под подъездом, прежде чем попасть в него, когда какой-то собаковод вывел на прогулку своего питомца. Снова звоню, но Лина так и не отвечает.
Звонить в дверь не решаюсь, по времени Тигрёнок должен уже быть в кровати. Пишу сообщение и жду.
Я потерялся во времени, но, когда услышал лёгкий шорох за дверью понял, что мое сообщение прочитано.
— Лина, — выдыхаю с облегчением.
Прошу открыть, когда понимаю, что открывать она не собирается. А потом приходит сообщение на телефон. Она просит уйти. Не могу. Не могу уйти. Уйду — потеряю. Снова пишу, прошу впустить, дать возможность поговорить. Мне хочется проснуться от этого кошмара, но он всё не заканчивается.
Я сажусь на ступеньки. С грустью думаю, что сегодня пятница. Я обычно забирал их к себе. Лина, к тому времени, как я приезжал, уже успевала нажарить полосатых блинов. Она складывала их в контейнер, и мы ехали ко мне на все выходные. А блины иногда начинали есть прямо по дороге. Лина кормила меня с руки… Бля*ь… Как будто в другой жизни было.
Я не знаю, где найти выход. Убивать, еще не родившегося ребёнка? Могу ли взять на себя такой груз. Жить с женщиной, которую не люблю? Нет. Лучше сдохнуть в одиночестве. Отпустить Лину? Нет. Лучше сдохнуть прямо тут и сейчас.
Подъезд постепенно погружается в полную тишину. Смотрю на часы, уже полночь. Достаю телефон и пишу очередное сообщение.
"Я не знаю, в праве ли просить прощения, но я прошу. Прости меня, за то, что всё испортил, что не удержал нашего тихого счастья."
Вижу, как птички меняют цвет, значит сообщение прочитано, но ответ она не пишет. Не будь там Тигрёнка, я бы звонил в дверь, я бы весь подъезд на уши поставил, выбил бы ее к чёрту, не знаю, но я бы был сейчас рядом с ней, а не сидел на лестнице.