Неисчерпаемый источник

Я шла из хозяйственного магазина и думала о том, что слова «денег нет» обладают поразительной растяжимостью и многозначностью. И что «денег нет» отличается от «денег совсем нет» точно так же, как «денег совершенно нет» от «денег абсолютно нет». Что касается меня, то я барахталась на данный момент между «кошмарно нет» и «критически нет». А если по 12-балльной шкале, то примерно в районе восьмерки. Или даже девятки.

Вот уже восемь месяцев

и без того невеликую зарплату нам выплачивали крайне нерегулярно, непредсказуемо и не полностью. В последний раз – почти два месяца назад. Я старательно искала другую работу, но пока безуспешно. Нет, разумеется, работа была. Кондуктором в трамвае, например. Или кассиршей в супермаркете. Однако чтобы пойти на это человеку с высшим образованием и привычкой лениво щелкать мышкой в теплом офисе, нужно не просто сильно проголодаться и залезть в долги, но и перешагнуть через определенную черту. А для этого уровень «денег нет», как мне казалось, должен был достигнуть как минимум десяти баллов.

Пока я держалась, надеялась на лучшее, зашивала колготки, выгребала из карманов мелочь и подъедала запасы замороженных продуктов. Существенно облегчало ситуацию то, что я жила одна, у меня не было машины, кошки или собаки, а комнатные цветы обходились водой из-под крана. К тому же у меня имелось несколько подруг, у которых можно было время от времени перекусить и перехватить сотню в долг без отдачи. А еще - сосед Юра, который бесплатно чинил сантехнику и электроприборы.

Впрочем, когда в воскресенье мой электрообогреватель вдруг дымно завонял и умер, Юра, сняв кожух, только руками развел. Это было очень трагично, поскольку весна где-то потерялась, а батареи грели еле-еле.

– Ты бы окна заклеила, - посоветовал Юра. – А то сифонит по-черному.

Из окон действительно дуло так, что занавески ходили ходуном. И как я этого только раньше не замечала?

Прикинув варианты, я сразу отмела замену окон на стеклопакеты по причине ненаучной фантастичности. В том же направлении отбыл вариант «проложить поролоном», поскольку поролон в квартире отсутствовал. Оставалось только заклеивать. Например, газетными полосками, промазанными клейстером. Который я не умела варить. Ну, тогда мылом.

В прихожей валялись всего несколько тощих рекламных листков, которых не хватило бы на заклейку даже одного окна. Да и отмывать весной рамы от черных разводов типографской краски не хотелось.

Вздохнув тяжело, я открыла шкаф и обследовала карманы плаща. К моему удивлению, там обнаружилась мятая десятка и несколько монет. Этого вполне хватало на покупку рулона бумажного скотча.

Я шла из магазина проходными дворами и вдруг увидела лежащего на снегу мужчину вполне приличной наружности. Обычно в таких случаях я всегда теряюсь. С одной стороны, надо помочь. С другой – очень не хочется нарваться на пьяную матерщину. Впрочем, в этом случае все было предельно ясно. Мужчина пролезал через дыру в металлической решетке и распорол ногу о торчащий штырь.

Правая штанина его серых брюк была разорвана, от вида раны в прорехе мой низ живота омерзительно заледенел. Впрочем, крови было до странного мало. Мужчина лежал, закрыв глаза, и часто дышал. Его бледность меня испугала. Нагнувшись, я потрясла его за плечо.

– Вам плохо? – глупо спросила я. – Сейчас я «скорую» вызову.

Он открыл глаза неопределенно-серого цвета и тихо сказал:

– Нет. Не надо.

– Но у вас такая рана! Надо зашить. И от столбняка…

– Нет! – повторил он, уже громче. – Мне надо что-то, чтобы заклеить. Пластырь. Изоленту. Скотч.

– Но…

– Быстрее! Или я умру.

Я достала из кармана скотч.

– Бумажный.

– Неважно. Вы можете мне его дать?

– Конечно, - я протянула ему рулон, морщась от отчаяния и беспомощности.

Мужчина обмотал ногу скотчем в несколько слоев прямо поверх штанины. Удивительно, но уже через несколько секунд его лицо приняло нормальный оттенок.

– Ну вот, теперь все в порядке, - он протянул мне скотч и легко вскочил на ноги.

Я стояла и смотрела на него, моргая, как сова днем. Что это было? Глупая шутка? Розыгрыш? Но рана, кровь…

– Как вас зовут? – спросил он.

– Ольга.

– Ольга, вы не откажетесь, если я предложу вам выпить чашечку кофе?

Мне совсем не нравился этот непонятый тип блекло-неопределенной наружности (настоящая находка для спецслужб!), но кофе… Дома кофе кончился неделю назад. На работе – даже и не помню когда.

– Хорошо, - пробормотала я.

Мужчина шел бодро, ни капли не хромал, а то, что его обмотанная скотчем нога выглядела несколько… странно, похоже, беспокоило меня, но никак не его. Мы подошли к ближайшему кафе. В прежние благополучные времена я иногда заходила туда перекусить. Кофе там варили вкусный, но по цене бриллиантов. Не говоря уже о выпечке.

– Что вы желаете с кофе? Мороженое? Пирожное? – спросил мой спутник, когда мы устроились в кабинке и к нам подошел официант.

Я бы не отказалась от салата или жульена, а еще лучше – от обеда из трех блюд. Но это было бы уже слишком, поэтому я заказала кусок фруктового торта со сливками.

Мужчина не заказал ничего для себя и только молча смотрел, как я ем. В первый момент меня это смутило, но смущение тут же вытеснила мысль: как бы не проглотить этот торт в два укуса. Удивительно, как меняется человек, когда он хронически хочет есть. Был уже третий час, а я ела последний раз в 8 утра. Овсянку на воде.

– Ольга, я пригласил вас сюда, чтобы поговорить с вами, - торжественно провозгласил мой визави, когда я управилась с тортом, а он вложил в папку со счетом несколько купюр. – Вы не верите, но вы действительно спасли мне жизнь.

– Как-то все это странно, - промямлила я. – Только что вы лежали и умирали, потом заклеили рану скотчем и тут же вскочили как ни в чем не бывало.

– Могу я рассчитывать на конфиденциальность?
– Я пожала плечами. – Впрочем, обратное не в ваших интересах. Вы это сейчас сами поймете.