Неисправимый грешник

Хантер Мэдлин

– Семья Джонсона, разумеется, уехала из своего дома, но они очень довольны новым коттеджем и благодарны зато, что могут продолжать работать на полях. – Семейство Джонсонов жило в коттедже тети Пег, пока не стали разра­батываться планы постройки школы. – Поначалу они были не слишком довольны, хотя им и предложили новый кот­тедж. Они считали, что он далеко от обрабатываемого поля. Однако когда им предоставили другой, остались довольны.

– Но я не собиралась ничего делать с той землей.

– Тут произошла какая-то путаница. Ваш отчим напи­сал

от вашего имени и сообщил, что вы собираетесь что-то делать. Джонсоны знали, насколько он внимательно блю­дет в Дареме ваши интересы.

Разумеется, они так посчитали. Они подумали, что зем­ля находится под его контролем, поскольку в течение мно­гих лет они платили ренту ему, в то время как недвижимо­стью владела ее мать.

– Переселил ли он другие семьи?

– Не могу припомнить. Но он всегда заботился о ва­ших интересах. И арендаторы это понимают.

– Куда переехала семья Джонсона?

– В новый коттедж, как раз на окраине владения мис­тера Фартингстоуна. Недалеко от поля.

Близко, чтобы не вынуждать мистера Джонсона обра­титься к ней с жалобой из-за того, что он потерял урожай за весь сезон и ему неудобно добираться до поля.

Она предоставила миссис Хилл возможность завершать разборку вещей и вышла наружу. Стоя перед домом, она посмотрела на запад. Отсюда был виден старый коттедж. Он стоял на невысоком холме, достаточно близко для того, чтобы Пег могла видеть дом сестры, и казался серым пят­ном на фоне облачного неба.

Флер снова поднялась по лестнице, чтобы разыскать Данте. Он умывался у себя в комнате. Почти всю дорогу от Лондона он правил лошадьми сам, поскольку в искус­стве управлять четверкой превосходил Люка и не привык к праздной езде.

– Думаю, ты был прав, Данте. Ответ может быть най­ден здесь, в Дареме. По крайней мере часть ответа.

Она рассказала ему, что ей стало известно относитель­но коттеджа.

– Это именно то место, где ты планируешь построить школу. —Данте вновь надел сюртук. – Еще есть время до наступления сумерек. Давай сходим к коттеджу. Меня раз­бирает любопытство.

Он взял ее под руку, и они направились к коттеджу. День был не такой ветреный и ясный, как в тот раз, когда они шли вместе этой дорогой. Свинцовые облака угрожали дож­дем и закрыли заходящее солнце. В воздухе ощущалась вла­га. Однако на душе у Флер было так же легко, как и в тот раз. Даже соприкосновение со смертью не погасило в ней ощущения радости, которое ей принесла любовь.

С каждым шагом строение вырастало в размерах.

– Как долго пустовал коттедж? – спросил Данте, раз­глядывая его.

– Пока тетя Офелия была жива. Поначалу она надея­лась, что ее сестра найдется, а когда тело обнаружили, она не стала сдавать дом арендаторам.

Данте прошел еще несколько ярдов.

– Когда твоя тетя Пег пропала?

– Много лет назад, Данте. Я была еще девочкой. Я при­ходила к ней, и мы играли в куклы.

– Сколько лет было тебе, когда она пропала?

Флер пришлось заняться подсчетами.

– Думаю,

мне было лет восемь или девять. Мы с мамой пришли навестить ее, как это обычно делали летом, и по­мню, в каком смятении мы были, когда выяснилось, что она пропала. Это были печальные времена, и я плохо их помню. А вот тетя Офелия умерла одиннадцать лег назад, вскоре после того как было найдено тело тети Пег, которое не могли обнаружить по крайней мере десять лет.

Ей было неприятно говорить об этом. В воздухе пахло грозой, тучи становились все мрачнее. Как и выражение лица Данте.

– А что стало с женщиной, которая ухаживала за те­тей?

– Она ушла. Нашла работу где-то в другом месте. Воз­можно, Хилл знает, где именно. Я хотела бы, чтобы ты не заострял свое внимание на этом, Данте. Это малоприятная тема, как и наша нынешняя беседа возле озера в Леклер-Парке.

Это было даже более чем неприятной темой. Его во­просы разбередили воспоминания тех дней, после того как пропала тетя Пег. Она была в шоке и испытывала ужас, ког­да оказывалась рядом с этим домом. И еще было чувство вины. Если бы она играла с тетей Пег в тот день, вероятно, тетя не ушла бы из дома и не потерялась.

Сейчас коттедж был совсем рядом, и можно было ви­деть ставни, маленький садик, который посадили Джон­соны. Флер вспомнила, как бежала по этой аллее с кук­лой, чтобы в гостиной поиграть с тетей Пег, в то время как присматривающая за тетей женщина читала книгу в углу.

Тогда Флер не понимала, насколько странным может показаться со стороны, что у нее была такая партнерша по играм. Только спустя много лет Флер поняла, почему взрос­лая женщина получает удовольствие от детских игр. А в то время она просто считала, что тетя Пег добрее других взрос­лых и более веселая.

Они подошли к коттеджу сбоку. Данте заглянул в окно.

– Внутри слишком темно, да и окно слишком грязное.

Флер отпрянула назад. То окно…

– Эта прогулка утомила тебя, Флер? Ты побледнела.

– Со мной все в порядке.

Хотя на самом деле это было не так. От какого-то не­приятного чувства у нее сосало под ложечкой. Она продол­жала смотреть в окно. Она очень хорошо знала внутрен­ность комнаты и, кажется, могла разглядеть сидящую на полу тетю Пег, которая ведет в танце куклу по коврику пря­мо к ней.

Это было приятное воспоминание, но она отнюдь не чувствовала себя счастливой. Ей было тоскливо и совсем уж не по себе оттого, что она смотрит в это окно вместе с Данте.

Данте подошел к ней ближе:

– Что с тобой, Флер? Ты выглядишь взволнованной.

– Я думаю, что, может быть, тетя Офелия пускала все-таки сюда жильцов. Возможно, я запамятовала. Мы прихо­дили сюда гораздо реже после исчезновения тети Пег. Да, этим может все объясняться.

– Что объясняться, Флер?

– То, что связано с этим окном. Помнишь, я однажды сказала тебе, что видела женщину, которая рожала? Я ви­дела ее лицо и тело в окне. В этом окне.