Неистовая Лаки

Коллинз Джеки

– Какая же ты зануда! Ну, в точности как твоя мать, – тяжело вздохнул Люк.

– Нет, большей занудой, чем она, быть невозможно, – серьезным тоном возразила Нона. Он засмеялся.

– Хорошо, твоя взяла. – И, повернувшись к Бриджит, спросил:

– Ты готова?

Еще бы! Вот он – тот шанс, который она так долго ждала!

– Тогда поехали.

– Могу я захватить своего жениха? – спросила Нона.

– Я и не знал, что ты помолвлена.

– Он – просто прелесть. Ты обязательно в него влюбишься, но только не вздумай отбить

его у меня!

– Ладно, бери его с собой, если уж так хочешь. Пусть только не открывает рот.

– Какой ты злой. Люк!

– Что ты сказала?

– Молчу.

Студия Люка Кесуэя располагалась в Сохо – рядом с райончиком Трайбика. Бриджит, Нона и Зандино поехали в такси, последовав за Люком, который рванул вперед на собственной машине и немедленно скрылся из виду.

– Класс! – восхищенно проговорила Нона, когда они выбрались из такси. – Люк – самый крутой!

Зандино позвонил у входной двери. Через несколько секунд послышался зуммер и щелчок открывшегося электрического замка. Все трое вошли в открытый грузовой лифт и поднялись на верхний этаж индустриального здания.

– Добро пожаловать, детки, – приветствовал их Люк, стоя в проеме тяжелой стальной двери.

– Мы – здесь! – крикнула Нона. – И готовы ринуться в бой.

– Вижу, вижу, – проворчал Люк, пропуская их в студию огромных размеров.

– Ну и местечко! – присвистнула Бриджит, разглядывая фотографии всех известных ей супермоделей, которыми были увешаны белые стены.

– Кто хочет выпить? – спросил у компании Люк.

– Я не пью, – откликнулась Бриджит, все еще не в силах оторвать глаз от снимков. Она думала, удастся ли и ей когда-нибудь добиться такой же славы, какой пользовались эти девушки.

– А я хочу, – сказала Нона. – Бурбон с водой.

– Слишком взрослый напиток для ребенка, которого я знаю с тех пор, как ему было двенадцать, – пробурчал Люк, подходя к белому бару со стеклянными дверцами.

– А я уже вполне взрослый ребенок, – парировала Нона.

– Да уж, я вижу.

– Кстати, Люк, познакомься с Зандино. Он – мой жених.

Люк обернулся к чернокожему парню.

– Пьешь?

– Кока-колу, пожалуйста, – просиял тот широкой улыбкой.

Люк покосился на африканца.

– Симпатичное платьице, – заметил он.

– Национальная одежда, – пояснил Зандино, продолжая сиять. Нона хихикнула.

– Мы подумали, что мои старики свихнутся, если он придет в этом на сегодняшний прием.

– Чтобы Эффи и Юл свихнулись? Черта с два! – усмехнулся Люк. – Они – самая либеральная пара в Нью-Йорке. И самая интересная.

– Ага, это уж точно, – согласилась Нона. Фотограф вручил гостям напитки, а затем отступил назад и окинул Бриджит долгим критическим взглядом.

– Ладно, – наконец сказал он. – Для чего мы сюда приехали?

– Ты же фотограф, – напомнила ему Нона. Люк пропустил ее реплику мимо ушей.

– Хорошо, детка, – обратился он к Бриджит. – Скинь-ка свои туфельки и встань перед камерой – вон там.

Девушка сбросила с ног «лодочки» от Бланика и встала перед гладким экраном из синей ткани, служившим фоном для съемки.

С помощью пульта дистанционного управления Люк включил стереосистему, и студию наполнил глубокий голос Анни Леннокс.

Теперь, оказавшись наконец, перед объективом камеры, Бриджит вдруг почувствовала, что ее уверенность в своих силах тает, словно сосулька на солнце. Она внезапно ощутила себя неуклюжей и не знала, куда девать руки.

– Главное – расслабься, – велел Люк, заряжая пленку в два фотоаппарата. – Сначала отщелкаем парочку черно-белых катушек, потом – несколько цветных и поглядим, что из этого выйдет. Ничего страшного. Не нервничай, смотри на меня.

Бриджит попыталась мысленно нарисовать картину: вот она, в наряде от лучшего модельера, небрежной легкой походкой идет по парижским тротуарам вдоль набережной и окидывает презрительным взглядом прохожих – жалкие червяки! При виде нее они должны падать замертво!.. Нет, не помогает. Ей все равно было очень страшно перед камерой.

– Представь себе, что фотоаппарат – это твой любовник, – приказал Люк, прильнув к видоискателю. – У тебя есть любовник?

– А как же! – с возмущением в голосе солгала девушка.

– Отлично. Так вот, постарайся увидеть его в объективе. Заставь поработать свои очаровательные глазки, позволь волосам упасть на лицо… вот так… опусти голову вниз. Поглядим, можно ли здесь сотворить какое-нибудь чудо.

Бриджит принялась позировать, и по мере того, как музыка обволакивала ее существо, она почувствовала, что постепенно втягивается в это занятие.

Через некоторое время Люк начал покрикивать:

– Будь естественной! Естественной! – орал фотограф. Он уже отснял несколько катушек, но снова ухватился за «полароид»и опять принялся щелкать затвором.

Нона и Зандино стояли рядом, стараясь приободрить Бриджит.

Примерно через час кипучей деятельности Люк решил, что пора закругляться.

– Думаю, хватит, – объявил он, зевнув и потянувшись. – Что бы там ни получилось, мы это сделали.

– Когда будут готовы снимки? – спросила Нона.

– Позвоните утром моему помощнику. Бриджит все еще была возбуждена. Она вновь принялась расхаживать по студии, в восхищении разглядывая развешанные по стенам фотографии. Помимо прославленных манекенщиц, то тут, то там встречались и другие знаменитости: Сильвестер Стал лоне в ковбойской шляпе, Уинона Райдер в красном топике, Джон Бон Джови с обнаженным торсом…

– Вы знакомы со всеми этими людьми? – восхищенно обратилась она к Люку.

– Конечно, знаком, – ответила за фотографа Нона, беря в руки увеличенный снимок Робертсон и Нейчер – еще двух знаменитых манекенщиц, – на которых не было ничего, кроме туго обтягивающих джинсов. Обе девушки прикрывали ладонями обнаженные груди.