Неистовая волна
Шрифт:
— Думаю, — ухмыльнулся Горбатов. — Много и часто. Дело даже не в деньгах, можно и хлам взять на первое время. Как представлю, что моя Настюха где-то там одна, на трассе, беззащитная, в окружении злобных мужиков… Не, отставить, — он передернул плечами. — Пусть пешком ходит. Ладно, будь здоров, сосед, удачной ночи.
Оба зажмурились — дальний свет слепил глаза. Приближался какой-то хам на мощном внедорожнике. Он двигался к северным предместьям. Вода крутыми валами неслась из-под колес. Пространства для проезда было предостаточно, однако водитель сдал в сторону, наехав левыми колесами на тротуар. Черный «Хаммер», поблескивающий хромированной «доработкой», промчался мимо, окатив стоящие машины.
— Вот сука… — не сдержался Соболевский.
— Сука и есть, — проворчал Горбатов, провожая глазами габаритные огни. — Первый заместитель Ухтомского, глава комитета по строительству и недвижимости Глазурин. Был под уголовным делом о хищении бюджетных средств, вышел сухим исключительно молитвами
— Куда это он сорвался?
— Не он первый, — отмахнулся Горбатов. — Многие крысы сегодня удирают с корабля — чувствуют, что городок потреплет… Ладно, сосед, прощаемся, ночка та еще намечается. Удачи.
Город под черными небесами был пуст. Электричество отключили по всему Таманску. Шквалистый ветер раскачивал кроны деревьев. По воздуху метались какие-то пакеты, ветки, ошметки рекламных баннеров. Вода бурлила по проезжей части, по тротуарам, топила подвалы жилых домов. Ближе к центру уплотнялось движение, мельтешили люди под дождем. Ветром повалило дощатый забор — было видно, как люди перетаскивают скарб по наружной лестнице на второй этаж. Машина с трудом прорывалась по водному слою — разогнаться в этой жиже было нереально. До райотдела, расположенного во дворах за центральной площадью, Олег добрался без приключений. Только на улице Маршала Василевского пришлось объезжать упавшее дерево: скопился затор, машины переползали через бордюр, калеча бамперы и изгибая выхлопные трубы. Центральная площадь Таманска с расходящимися лучами улиц находилась на возвышении. Попасть под затопление она не могла. Но ветер и ливень натворили здесь дел. Из заборов выбивало штакетины, рушились целые секции, валялись вырванные ветром деревья. Тени людей колыхались в сумрачном пространстве. В соседнем квартале завывала сирена «Скорой помощи». Столкнулись две машины — ругались водители. Олег аккуратно объехал место происшествия, покатил дальше — уж как-нибудь разберутся. У райотдела бурлила жизнь. Подъезжали и отъезжали машины, сновали люди в форменных дождевых плащах. В фойе при свете фонарей разорялся живописным матом начальник райотдела подполковник Федин. Где люди?! Почему он должен по крохам собирать этих бездельников?! Куда они подевались?! Сотрудники перешептывались: то ли шеф еще не ложился, то ли по-прежнему всех людей ненавидит. Личного состава набиралось от силы сорок процентов — злые, кое-как одетые, заспанные, многие уже выпили — не планировалось, мягко говоря, ночное дежурство. Кто-то уехал из города, кого-то уже топило, и он плевал на работу с высокой колокольни! «За работу, касатики! — хрипел подполковник. — И если заставите меня страдать, то я заставлю страдать вас!» Спешно формировались патрули, капитан Бутырин сумбурно излагал оперативную обстановку и ставил задачу. Топит прибрежные улицы: Луначарского, Новороссийскую, Советскую. На правом берегу: Камышовую, Лагерную, Ильича. Подтоплены винзавод, стадион «Варяг». Информация получасовой давности, сейчас, возможно, половодье перекинулось и на другие улицы. Срочно выставить посты на выездах из города, усилить работу на южном и юго-западном направлениях — откуда несется вода. Помогать автомобилистам разруливать движение. Патрули на западный выезд, на восточный, разобраться с ситуацией на Новороссийском шоссе, где столкнулись три фуры и никто не может проехать… Всем работать, никому не спать!
— Будем работать, мать ее… — ругался как опытный сапожник напарник Олега лейтенант Солохин. — Только труд сделает нас больными и горбатыми…
Особое задание — экипажу Соболевского. Топит речку Кабангу в километре от слияния с Бержанкой. Поля подсолнечника в тех краях уже ушли под воду. Вода надвигается на южный автомобильный мост через Аргадум, наблюдается перелив через дорогу. Срочно направляться к виадуку на трассе А-146, связующей Геленджик с Новороссийском, перекрыть проезжую часть. Чтобы ни один самоубийца не проскочил! К месту несения службы направляться правым берегом — через мост на Свердлова, левым уже не проехать, все затоплено. Стоять на трассе, пока не будет приказа покинуть пост!
— А зачем, товарищ капитан? — мрачно осведомился Соболевский. — Кто-то в этот потоп еще пытается проскочить?
— Ты даже не представляешь, лейтенант, как их много, — ядовито процедил комвзвода. — Люди не в курсе, мечутся, как муравьи. Это федеральная трасса, по ней всегда норовят прошмыгнуть. Дело в том, что правый берег Кабанги — обширная низина, вода заливает поля, идет на север, отрезая Таманск с востока. Все, что справа от федеральной трассы, уже море. Там не проедет даже джип с метровым клиренсом. Уяснил задачу? На запад пропускать, на восток — ни души. Следить, чтобы машины не плыли, чтобы паники не было. Дуйте с Солохиным, и чтобы через двадцать минут были там. Доклад — каждые полчаса.
«Брутальный» «уазик» с символикой ДПС на капоте был машинкой битой, но служил исправно и подводил редко. Гриша Солохин заразительно зевал, едва не выворачивая челюсть. Ушастый, чубатый, остроносый, недовольный всем на свете, он гонял мотор на холостых оборотах и сообщил «отличную» новость: бензина в баке практически хрен.
— Так какого ты его гоняешь без нужды? — проворчал Олег, загружаясь в салон. — Ладно, поехали, напарник, телепорт сегодня закрыт. На Тургенева должна быть круглосуточная заправка.
Машина медленно съезжала с горки по Свердлова, направляясь к северному автомобильному мосту. Нервы натянулись, звенели. Солохин чертыхался сквозь зубы — на этой дороге куча ям, и ни одной не видно под водой. Хорошо, что он знает дорогу как свои обкусанные ногти, иначе точно бы разбили подвеску! Дождь падал плотно, фары вырывали из мрака лишь клочок пространства. В эту местность половодье еще не добралось, но стихия порезвилась: по воде плавали ветки, тополиный молодняк, у обочины застыл защемленный плакат, сорванный с витрины: «Итальянская мебель. Дешевле, чем в Италии!» Тротуары и проезжую часть завалило мусором. Всплыла собака с оскаленной пастью, и Олега чуть не стошнило. «Где «Скорая», мать ее?!» — взывали за автобусной остановкой. — «Человеку ноги перебило, где эта долбаная «Скорая»?!»
— Размечтались, ага… — бормотал Солохин, напряженно вглядываясь в окно. — Чем позже приедут, тем точнее диагноз, гы-гы…
Олег поморщился — тактом и любовью к ближнему Гриша Солохин не отличался.
— Да какого он еле тащится? — рычал напарник, тыкаясь бампером в ползущие «Жигули». Их как-то странно клонило на бок. — Мужик, быстрее давай! Слушай, Олежка, — повернулся он к напарнику и грубо гоготнул, — а ты уверен, что мы отражаемся у него в зеркале заднего вида?
Терпение лопнуло, он включил сирену. Отчаянный рев разорвал пространство. «Жигули» припадочно дернулись. Раздался скрежет, водитель пытался взгромоздиться на бордюр.
— Не травмируй человеку психику, — вздохнул Олег.
— Да все нормально, — отмахнулся Солохин. — Применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, ептыть его…
Он промчался мимо «Жигулей», обдав их волной. Через минуту машина ДПС уже гремела по мосту в гордом одиночестве. Север Таманска был приподнят относительно южной части. Разрушительный паводок сюда еще не добрался. Мост стоял.
— А ну останови, — распорядился Олег. Солохин поворчал для порядка, но сдал машину к пешеходной дорожке. Соболевский выбрался в шторм, кутаясь в дождевик, забрался к ограждению. Он вцепился в него обеими руками, напряженно вглядывался во тьму. Дождь стучал по капюшону, ветер работал на отрыв. В светлое время суток он увидел бы весь Таманск до южного моста, а сейчас его окутывала густая темень. Во всем городе не горело ни одной лампочки, лишь кое-где мелькали зажженные фары. Смутно вычерчивались крыши домов, контуры деревьев. Визуально понять, что происходит на юге, было невозможно. Конечная точка пути — южный автомобильный мост, стоящий за пределами городской черты, — не различался даже условно. По прямой километров шесть, и что там сейчас — только богу видно. Он отстегнул от пояса фонарик, перегнулся через перила, рискуя свалиться в воду от порыва ветра, осветил пространство под мостом. Мутная масса со злобным гулом неслась на север. Кружились в водовороте ветви, сучья, деревья и целые выдранные кустарники. Мелькал какой-то мусор — фрагменты заборов, фанерные щиты. Он отшатнулся — такое ощущение, что прямо на него несется смятый в лепешку автомобиль с болтающимся номерным знаком! Треснулся об колонну, вздрогнул настил. Мусор скапливался под колоннами — несколько бревен прилипли к бетону, к ним цеплялись стволы и мелкие сучья, продукты человеческого труда. Застряла между защемленными бревнами раздавленная машина. А потоки воды переливались через препятствия, уносились дальше. Уровень воды под мостом заметно прибыл. В обычном состоянии от настила до воды метров десять, а теперь (если чисто на глазок) — порядка восьми. Что же творится на юге, где местность катастрофически идет на понижение?
— Ну и как оно? — опасливо осведомился Солохин, когда напарник вернулся в машину.
— Да как-то не «Газпром», — откровенно признался Соболевский. — Ладно, поехали на правый берег. Здесь пока еще нормально.
Правобережную часть формировал преимущественно частный сектор. Вода в этой местности, на улице Кубовой, стояла по щиколотку, но чем дальше продвигался в глубь района патрульный экипаж, тем выше она поднималась. Бегали люди, перетаскивали вещи. Кто-то злобно матерился вслед гаишникам — появились, мол, не запылились. «Сворачивай на Тургенева», — приказал Олег, и Солохин втиснул машину в узкий просвет, включил пониженную передачу, взбираясь на косогор. И словно в другой мир попали! На улице Тургенева, застроенной добротными домами, не было никакого половодья. Здесь недавно положили асфальт, сделали нормальную ливневку. Вода хлестала по проезжей части, но сложностей с проездом не было. «Гуляем!» — возликовал Солохин и пустил машину бодрой рысью. Вскоре он въезжал на забетонированную заправку, оснащенную монументальным навесом. Заправка работала! Видимо, у местных коммерсантов имелся генератор. Солохин сгреб талоны, умчался к оператору. Быстро вернулся, погрузил пистолет в заправочный бак. Колонка выдавала горючее неохотно, скупыми дозами. Солохин поплясал и забрался в салон — уж лучше сидя, чем вприсядку. По дороге в северном направлении проследовал кортеж из пары дорогих внедорожников. Не все еще местные небожители успели покинуть город. Олег неприязненно проводил их глазами.