Неизбежный
Шрифт:
Я СТОНУ, ХВАТАЯСЬ ЗА ЖИВОТ.
— Это было так чертовски вкусно.
Грэм хихикает и встает, ставя мою тарелку поверх своей.
— Рад, что тебе понравилось.
Следую за ним к раковине и толкаю его бедром.
— Ты готовил. Я убираю.
— Ты работала весь день. Иди отдохни.
Моя рука взлетает к бедру.
— Ты тоже. И даже сейчас.
— Наблюдение за тобой вряд ли можно назвать работой. Твой отец, по сути, платит мне за то, чтобы я целыми днями пялился на твою задницу. Не уверен, что он держал бы меня здесь,
Смеюсь, но мои щеки горят при мысли о том, что он так на меня смотрит.
— Отлично. Завтра вечером моя очередь позаботиться о тебе.
— Договорились.
Запрыгиваю на столешницу рядом с раковиной.
— Где ты научился так готовить?
— Когда моя мама болела, я хотел облегчить ей жизнь, насколько это было возможно. Купил множество кулинарных книг и перепробовал разные рецепты.
Мое сердце сжимается.
— Ей повезло с тобой.
Его челюсть сжимается, а брови сходятся вместе. Я наблюдаю за ним, пока он моет посуду, гадая, какие мрачные мысли крутятся у него в голове.
Есть так много вопросов, слишком многого о нем не знаю. Хочу узнать больше. Я хочу узнать его. Хочу, чтобы Грэм отдал мне все, что у него есть, потому что почти уверена, что отдала бы ему все до последней частички себя, если бы он попросил меня об этом.
Грэм закрывает кран и вытирает руки кухонным полотенцем.
— Чем теперь займемся? Не хочешь показать мне мою комнату?
Соскальзываю со стойки и скрываю свою злую ухмылку. Его комната. Как будто сегодня он будет спать где угодно, только не в моей.
— Конечно, Здоровяк. Следуйте за мной. Операция «Соблазни Грэма» продолжается.
Я прохожу мимо гостевой спальни и веду Грэма в свою. Щелкаю выключателем и машу рукой, как Ванна Уайт.
Его глаза бегают по комнате. В то время как остальная часть дома выкрашена в различные оттенки белого, кремового и серого и оформлена скучным дизайнером интерьера, моя комната — полная противоположность. Стены выкрашены в темно-малиновый, а мебель сделана из темного дерева в деревенском стиле. Стеганое одеяло на моей кровати размера «кинг-сайз» черное, а поверх него наброшено большое пушистое леопардовое. Гардеробная полупуста, к большому разочарованию Дианы. Никаких дорогих украшений на стенах или причудливой люстры, свисающей с потолка. Только несколько фотографий Эрика и моих друзей, а также пару постеров рок-групп, которые так и не удосужилась снять.
Это единственное место в этом доме, которое по-настоящему принадлежит мне.
Грэм выгибает бровь.
— Значит, это твоя комната.
Плюхаюсь на кровать и откидываюсь назад, закидывая руки за голову.
— Да, верно.
Он придвигается ближе к моему столу. Из высокого окна открывается вид на Центральный парк.
— Это мое любимое место.
— Понимаю. — Он проводит пальцами по обложке моего альбома для рисования, лежащего на столе. — Диана сказала, что ты раньше рисовала.
— Мы с Эриком ходили в парк и сидели
Грэм опускается рядом со мной на матрас.
— Я знаю, что ты имеешь ввиду. — Он проводит по моей щеке тыльной стороной ладони.
— У тебя есть братья или сестры?
— Сестра.
Мои брови приподнимаются.
— Ты никогда не говоришь о ней.
Он отодвигается дальше, пока его спина не ударяется о спинку кровати.
— Ее зовут Джен. У нее есть дочь Гвенни.
— У тебя племянница?
Он кивает, погруженный в свои мысли, оглядывая мою комнату.
— Расскажи о них. — Кладу голову ему на плечо и закрываю глаза, позволяя звуку глубокого голоса успокоить меня.
— Джен на год младше меня. Мы всегда были близки. Присматривали друг за другом. Она всегда поддерживала меня, ходила на каждый мой бой. После смерти мамы, я был в выпускном классе средней школы. И на какое-то время потерял себя. Напивался, пропадал на несколько дней, возвращался домой весь в синяках после драк со случайными мужчинами вдвое крупнее меня и крови. Джен вытащила меня из этого ада
— Как?
Его грудь поднимается и опускается, когда он находит мою руку и переплетает наши пальцы.
— Однажды ночью, после того как меня не было несколько дней, она отправилась на мои поиски. А именно в плохую часть города, и ее нашли не те люди.
Его рука сжимает мою, и я сжимаю ее в ответ, давая ему понять, что здесь ради него.
— Кто-то изнасиловал ее. Затащил в переулок и овладел силой. Она пострадала из-за меня. Когда наконец вернулся домой и узнал, что произошло… Просто не мог в это поверить. Кто-то причинил боль моей младшей сестренке, потому что я был эгоистом и думал только о себе. Знал, что должен что-то изменить.
Поднимаю голову и поворачиваюсь к нему лицом, сжимая его руку.
— Грэм, ты не можешь винить себя за это. Единственный человек, которого следует винить, — это парень, который сделал это с ней.
Он пожимает плечами, и я знаю, что он мне не верит.
— Единственное, что из этого вышло хорошего, — это Гвенни. Джен оставила ребенка вопреки желанию моего отца, и теперь у нее самая удивительная маленькая девочка. — Улыбка Грэма горько-сладкая.
— Она бы тебе понравилась. Такая же вспыльчивая, как и ты.
— Мне бы хотелось однажды с ней познакомиться.
Глаза Грэма встречаются с моими.
— Я бы с удовольствием. — Удовольствие… Любовь…
От одного этого слова по коже бегут мурашки. Так вот что это такое? Разум кричит мне бежать, в то время как сердце влечет к нему, мое тело горит в его присутствии. Сидим здесь в моей комнате, месте, где не бывал никто, кроме моих самых близких друзей, делимся самыми глубокими историями боли и правды, раскрываем души, и находим утешение друг в друге… это, конечно, очень похоже на то, какой я представляла себе любовь. Я никогда раньше этого не чувствовала.