Неизмерима истина земли
Шрифт:
Спокойные, тихие воды,
Кувшинки, тростник и куга.
И кажутся вечными годы,
Как вечные берега.
Не скоро трава пожелтеет,
Закончится песнь соловья.
Черёмуха ночью белее
И ярче, чем кофта твоя.
Заливисты трели пичужки,
О вечность, тебя ль вспоминать!..
Идут по дороге
К погосту – родных поминать.
А в августе крупнее росы,
Вода хрустальней хрусталя,
И снежной заметью берёзы
На дальней просеке стоят.
А в августе – ядрёней звезды,
Приятен ночью холодок.
Антоновкой пропахший воздух
В луга уносит ветерок.
И только к сентябрю поближе,
Как в небе гуси загалдят,
Совсем нечаянно увижу
У липы бронзовую прядь.
3. Печальной осени заплаканы глаза
Осенние приметы —
Омёты на полях,
А раньше – перелёты
Гусей и прочих птах.
А раньше – небо в строчку
И журавлиный клик
И на болотной кочке
Свой дом хвалил кулик.
Не встретишь жаворонка,
Зайчонка у куста,
Родимая сторонка
Просторна и пуста.
Из проволоки сети
В глубинных небесах.
Не дразнят эхо дети
В открывшихся лесах.
Всё реже солнце светит…
Буксует грузовик.
В нём в городишко едет
За хлебушком старик.
Печальной осени заплаканы глаза,
И омута засыпаны листвою.
Как в золотом окладе образа,
Склонены ивы над водою.
Прошли дожди, отава поднялась,
Квадраты яркой зелени озимых.
Могучий дуб, на всю округу князь,
На косогор взошёл, как из былины.
Табун коней никто не стережёт,
Он по лугам, по перелескам скачет.
Как дивно слышать, что скворец поёт…
Как жутко сыч на колокольне плачет.
Над осенней рощей ветер забуянил.
Листья опадают от его возни.
И качают клёны головами пьяно,
Тянутся берёзки:
– Всё возьми! —
И гуляет ветер по лесным полянам,
Падает в овраги,
Казаком под тын.
И выходит ветер, пляшет без баяна
И стоит, качаясь, у рябин.
А когда средь ночи
Он угомонится
И застынет, синий, недвижим,
С неба глянет месяц,
Добрый, светлолицый,
И с упрёком скажет:
– До чего дожил!
Я вышел в поля за околицу,
Чернеют пары, а лужок
Того и гляди расколется:
Ручей – чуть заметный стежок.
Но воды, осенние воды
Шумят по оврагам, лесам.
Ольховой листвы – ветроходы,
Кленовой листвы – паруса.
Стежок наполняется мощью,
Флотилии ширят ручей,
И сыпят кленовые рощи
Искристый огонь из очей.
Зелёный лужок раздвоился,
Ручей приустал наконец,
И вдруг, будто конь, оступился —
И плюхнулся в речку Грунец.
Дождь, да такой, что собаку не выгонишь,
Пёс у порога мешает пройти.
А пастухи под плащами на выгоне,
Мыслят с надеждой о ближнем пути;
Вот за ракитами крыши виднеются,
Там и уют и тепло у печи.
Если подумать, что далее деется, —
Можно узреть на столе куличи.
Греет хозяйка и чайник, наверное,
– Брага созрела, – сказал вдруг дружок. —
Двинем домой. Настроение скверное,
Я и продрог, и промок до кишок.
Под осенние грусти не гуси
Исчезая в тумане кричат.
Журавли, словно древние гусли,
Над болотом звенят и звенят.
Даже птицам земная разлука
Не легка с тобой, матушка-Русь.
Улетают, печальная мука
В голосах их, тоскливая грусть.
Словно капли золотистые
Падают с дерев —
В сентябре такие листья,
Что стою я одурев.
За берёзами околица
И тропа, как лёгкий вздох.
Клёна лист к лицу притронется, —
Огневушкою под стог.
Но не вспыхнет сено чайное,
Под лучом не полыхнёт…
А меня моя отчаянная
За околицею ждёт.
Тропка лёгкая, тропиночка,
Уведёт нас от села…
Вот она моя светлиночка;
Ясным солнышком взошла.
Вот и нет на рябинах листвы,
Унялась комариная рать,
Только яркие гроздья горят
И у милой озябли персты.
Ты мне рученьку белую дай,
Отогреть я её постараюсь…
Пролетает над крышами аист,
Раздвигая осеннюю даль.
Вот и нет на рябинах листвы.
Печален огонь на дворе,
Осеннее время окрест,
Оранжев пожар на бугре