Неизвестные байки старого Петербурга
Шрифт:
— Безусловно, но только в каких это смыслах, Авдотья Панкратьева? — лукаво спросил он, понимая, что, похоже, наклевывается забавная история. И, получив разъяснения, окончательно согласился.
Со словами «маменька, благословите» они явились к домовладелице. Старуха, естественно, растаяла, как бывало обычно в таких случаях. А когда наконец воспитанница, получив желаемое, предложила «жениху» 10 процентов от приданого, галантный кавалер отказался, ограничившись лишь согласием поужинать вместе. Спустя пару дней «невеста» уехала в провинцию, куда через несколько месяцев пришло известие, что «хозяйка» преставилась. Все еще рассчитывая на долю в наследстве, девушка приехала в Петербург, где испытала большое потрясение, обнаружив, что молодой человек, который так любезно посодействовал ей в получении приданого, теперь являлся единственным наследником всего капитала, недвижимости и, конечно, «бесценного» зоопарка. Оказывается, после ее отъезда он, «давя рыдания», пришел к старой деве и поведал,
Сто лет назад в обычное, наполненное погодными сюрпризами питерское лето в одном из многочисленных дачных пригородов Петербурга взяла начало история, финал которой невероятно потряс столичное общество.
Недалеко от Сиверской на соседних дачах отдыхали и общались семьями два зажиточных господина. У одного была многочисленная семья, и при детях находилась молодая француженка-гувернантка. Другой же — вдовец, имел только восемнадцатилетнюю дочь, единственную наследницу всего его состояния. Образованная девушка, недавно окончившая курс одного из петербургских институтов, быстро сошлась с начитанной и веселой гувернанткой из соседского дома. Француженка своими яркими, увлекательными рассказами о Париже очень заинтересовала девушку, и той страстно захотелось побывать в этом городе, чтобы осмотреть знаменитую парижскую выставку. Ее отец поддержал идею путешествия во Францию, но поскольку сам не мог отлучиться из Петербурга на продолжительное время, предложил дочери взять в компаньонки ее приятельницу-гувернантку. Последняя приняла предложение с восторгом, к тому же хозяева, родители ее подопечных, на удивление легко ее отпустили.
В Париже гувернантка познакомила свою спутницу с родственниками, среди которых был и родной брат француженки. Тот так увлекся красотою молоденькой россиянки, что не отходил от нее ни на шаг, а узнав от сестры о финансовом положении ее отца, и вовсе задумал на ней жениться. Правда, будущая обладательница большого состояния, не имея желания так рано выходить замуж, тем более за иностранца, да еще и из ремесленного сословия, а в особенности без согласия отца, наотрез отказалась. Категорический отказ имел для нее весьма серьезные последствия. Псевдоподруга обманом завладела документами и деньгами несчастной и буквально поставила ее перед выбором: замужество или жизнь. А пока стеснила ее свободу настолько, что девушка не могла никуда выйти одна из дома. В течение двух месяцев отец не знал ничего о судьбе дочери, а у той не было возможности дать весточку о себе. Лишь одно письмо ей все же удалось отправить через пожилую прислугу, сердце которой «дрогнуло» то ли от сочувствия, то ли от обещанного вознаграждения. Получив от своего ребенка крик о помощи, разъяренный родитель оставил все дела в Петербурге и бросился в Париж. Там, поставив в ружье всю полицию, он лишь на четвертый день поисков нашел свою девочку, которую перевезли под домашний арест на другую квартиру.
Убедившись, что все причастные к похищению лица взяты под стражу, и оставив поверенного наблюдать за ведением дела гувернантки, отец сразу увез дочь домой, где та приходила в чувство от пережитых потрясений еще около двух недель.
Но самое интересное, что в практике похитителей это был не первый случай. Здесь действовала организованная шайка, «милые» соседи по даче играли не последнюю роль, занимаясь тщательным подбором потенциальных жертв по всей стране. И вряд ли бы их поймали на этот раз, но слабым звеном оказался брат гувернантки, который влюбился в девушку и хотел совместить приятное с полезным. Обычно пострадавших просто заставляли подписывать документ об отказе от наследства в пользу похитителей и «гуманно» отправляли восвояси, грамотно застращав напоследок.
В начале XX века многие петербургские семьи, в которых были маленькие дети, столкнулись с проблемой найма приличной гувернантки или гувернера для воспитания подрастающего поколения. Спрос на услуги воспитателей сильно возрос. Связано это было с началом эмансипации, когда большинство женщин уже не хотели просто сидеть дома в качестве матерей семейств, а вели активную «социальную жизнь». Правда, в подавляющем большинстве случаев эта социальная жизнь сводилась к регулярному посещению балов и приемов, покупке нарядов и лечению нервов на модных курортах.
А воспитание и обучение детей передавалось в «надежные» руки гувернеров. Профессиональных воспитателей в городе было не так уж и много. Работа их стоила недешево, и устраивались они преимущественно в семьи с большим достатком. Остальным же родителям приходилось довольствоваться недорогими услугами тех, кто приходил наниматься на работу гувернанткой иногда даже без рекомендаций. Самым главным требованием при приеме было знание хотя бы одного иностранного языка. Поэтому основными кадрами для такой работы становились иностранцы, толпами приезжавшие в Россию на заработки. Сложностей с устройством на работу у них не возникало. В этом потоке преобладали француженки, которые в силу существующих стереотипов об их утонченности, изысканности манер и хорошем образовании пользовались наибольшей популярностью. Это обстоятельство и порождало массу проблем.
Известно немало случаев, когда родители не проявляли особой заинтересованности и не наводили справки о прошлом воспитательницы своих чад: чем, собственно, она занималась до приезда в Петербург и может ли обеспечить правильное развитие ребенка. Самым плачевным было то, что среди этих девушек и женщин очень часто попадались бывшие парижские субретки, гризетки, кафешантанные певички и далее, как их тогда называли, «жертвы общественного темперамента».
Так что мало кого удивляли, например, такие «безобидные» сцены в городских садах и парках, когда во время прогулок с детьми какая-нибудь гувернантка или бонна, сидя на скамейке и делая вид, что она углублена в чтение книги, активно перемигивается с примостившимся напротив франтиком. Через несколько минут они уже воркуют рядом, он жмет ей ручку, она склоняет головку ему на плечо, а хозяйские дети в это время копаются в песочнице, воспринимая происходящее как должное. Морально-этические последствия таких прогулок меркли по сравнению с тем, что иногда получали питомцы от своих наставниц вместо хороших манер и привычек. Оказывается, сто лет назад для Петербурга было обычным явлением, когда целые семьи заражались различными венерическими заболеваниями от проживающих и работающих у них мамок и нянек. Так что когда заводят речь о высоконравственном воспитании до революции, стоит вспомнить, чему могли научить французские воспитательницы своих подопечных…
Питерские чудеса
Больше ста лет назад, когда еще и в помине не было на карте городских кварталов в районе Старой Деревни, стояла на берегу залива огромная усадьба, как говорили, почти дворец. Владельцем усадьбы был некий барон, старый сановник, который по неясным причинам покинул свет и зажил деревенской жизнью отшельника. После смерти старика владельцем имения стал его сын, столичный повеса, превративший жизнь тамошних крестьян в настоящий ад.
Старик умер скоропостижно, а потому не успел дать своим крестьянам вольную. Сынок же оказался нрава жестокого и крепостных за людей не почитал. Десятки лет при прежнем помещике жил и не тужил в лесу егерь, новый же хозяин его почему-то невзлюбил. Как-то раз после неудачной охоты молодой помещик велел привести егеря на двор и приказал его жестоко высечь. Старика выпороли до полусмерти, а на следующий день он исчез. Искали его, да все без толку — пропал егерь, как в воду канул.
Прошло шесть лет, и среди местных жителей пошли страшные рассказы об охотничьем домике. Говаривали, что ночью виден в доме свет, а те, кто осмеливался подойти к окну, могли приметить там седого старика в окровавленной рубахе, с безумными глазами. Управляющий, человек весьма скептичный, решил проверить эту молву и заявился ночью к домику. Все самые страшные рассказы оказались правдой: с наступлением полуночи неизвестно откуда появился седой как лунь старик, долго смотрел в окно, потом подошел к большому портрету старого барона, встал на колени и… исчез. Вмиг поседевший управляющий наутро настрого запретил кому-либо приближаться к домику. Да на свою беду приехал в это время из столицы в имение молодой хозяин, поохотиться. Никаким предостережениям он не поверил и после весьма успешной охоты решил заночевать в домике егеря, отпустив всю прислугу.
Когда наутро молодой помещик не появился, обеспокоенные люди побежали к домику. Вошли туда и увидели задушенного хозяина. Рядом с бароном валялся пистолет, а портрет его отца был прострелен в двух местах. Перевернули весь дом, но так никого и не нашли…
Спустя еще несколько лет к одному из сельских священников в окрестностях Петербурга явился в грязном рубище старик. Чувствуя близкую смерть, он пожелал исповедаться. Несчастный рассказал, что он и есть тот самый егерь, которого так жестоко наказал молодой барон. Сразу после избиения он уполз в леса, а потом через трубу пробрался в охотничий домик. Разобрал пол, выкопал себе землянку и стал там жить. Понимая, что рано или поздно его раскроют, он решил обезопасить себя: прорыл из своей землянки тайный ход в комнату и закрыл его портретом своего старого хозяина. Чтобы никто не вздумал в дом заходить, решил он прикинуться призраком и каждую ночь бродил по домику, постанывая и пугая местных крестьян. В ту ночь, когда его молодой обидчик остался ночевать в охотничьем доме, старик-егерь решил поначалу его просто напугать и прогнать из дома. Но с перепугу тот стал палить в портрет своего отца, на месте которого в полночь появился «призрак». Такого издевательства над любимым хозяином егерь снести не мог, а потому, когда у насмерть испуганного молодца кончились патроны, он стал гоняться за ним по домику. В результате молодой человек потерял сознание от страха, и старик, откуда только силы взялись, задушил свою жертву. После этого егерь скитался несколько лет по лесам и только теперь решил облегчить свою душу.