Неизвестные Стругацкие: Письма. Рабочие дневники. 1942-1962 г.г.
Шрифт:
<…>
Страшное? Вот этого здесь сколько угодно! И отвратительного тоже.
«Там, наполовину погруженная в зеленовато-розовую слизь, восседала кошмарная тварь, похожая на помесь жабы и черепахи, величиной с корову. Там были слоноподобные бронированные тараканы, красные, непомерной длины тысяченожки, глазастые полурыбы-полуптицы ростом с автомобиль, и что-то невероятно расцвеченное, зубастое и крылатое, и что-то вообще неразборчивых форм… В соседнюю камеру, где сидели два больших черных существа, похожих на грибы с глазами, пополз голубой дым, и „грибы“ начали корчиться, судорожно и беспомощно скакать по камере». Потом змея «поместили в другую камеру, где он сидел
Вот именно — «так и не увидев хвоста чудовища». Писатели-фантасты старательно, с каким-то странным удовольствием населяют Вселенную уродами и химерами: прозрачными «недочеловеками», гигантскими бактериями, радиоактивной багровой плесенью.
Если им поверить, то мир неведомого, который откроет нам будущее — это мир ужасов, мир «грибов с глазами».
Если им поверить, то даже на нашей милой Земле можно будет со временем увидеть такое животное, как несчастный лось из рассказа Стругацких «Забытый эксперимент»: «…его рога… потрескались и сочились кровью. Белая скользкая плесень покрывала рога… У лося не было глаз. Вместо глаз белела скользкая плесень».
<…>
Журнал «Звезда», № 8:
Познакомясь с научно-фантастическими рассказами и повестью А. и Б. Стругацких «Путь на Амальтею» (изд-во «Молодая гвардия», 1960), приходишь к печальному выводу, что люди будущего — это далеко не передовые люди, недостатки которых ни время, ни образование не исправили.
Послушайте, как говорят герои повести:
— Не ори на нее, козел! — гаркнул атмосферный физик Потапов.
— Лопать захочет — придет.
— Ерунду порет Грегуар…
«Они очень любили друг друга и сиганули туда полюбоваться на звезды»…
«У него такая особая морда».
Герои называют друг друга «извергами», «бездельниками», «слепыми филинами», «трепачами», «мальками»…
Неужели авторы повести решили, что люди будущего будут так говорить?
АБС не выдерживают. Они пишут в конце августа свою программную статью «Про критику научной фантастики», где дают свое определение фантастики и подробнейше описывают ошибки критиков, берущихся анализировать фантастические произведения. В статье они даже приводят список запрещенных приемов для критиков. Оканчивается статья такими словами:
«И вот тогда писатель, потный от злости, хватает неуклюжую критическую рапиру и начинает неумело тыкать ею в серую критическую массу.
А теперь, расставаясь с читателями, хочется пожелать нашим критикам еще больших успехов».
Эта статья, к сожалению, не была в то время опубликована, но ею АБС пользовались, делая доклады на различных семинарах и конференциях, посвященных фантастике.
К сожалению, из-за объема статьи здесь мы ее привести не можем и отсылаем читателя к 11-му тому собрания сочинений «Сталкера».
В начале сентября К. Андреев пишет очередную рецензию на повесть АБС:
Аркадий Стругацкий
Борис Стругацкий
Новое произведение А. и Б. Стругацких только очень условно можно назвать повестью. Это — ряд самостоятельных рассказов, связанных между собой очень мало и объединенных лишь единой темой — завоевание Солнечной системы в эпоху, отдаленную от нашего времени промежутком примерно в сорок-пятьдесят лет, и несколькими главными героями, проходящими через большинство (но не через все), рассказов.
В этом определении не содержится никакого упрека: каждый рассказ имеет самостоятельный сюжет, вполне законченный, а степень их связи может быть не большей, чем связь серии конан-дойлевских рассказов о Шерлоке Холмсе. Плохо другое — авторы очень произвольно и в высшей степени неудачно попытались их объединить фигурой Юры Бородина, молодого рабочего, «вакуум-сварщика», отправляющегося на планету Рея к месту своей первой работы. Отсюда и название повести «Стажер».
Написана повесть умно и талантливо, но как-то торопливо и фрагментарно. Поэтому, все время хочется назвать ее рукописью, а не книгой: перед нами не законченное произведение, которое можно вынести на суд читателей и критики, а лишь один из этапов незаконченной работы авторов. Но нет никакого сомнения, что книга обязательно будет, что она должна быть!
Во-первых — неудачно название «Стажер». Юра Бородин безликий «голубой герой», не имеющий собственного лица, так как он не участвует в действии и его характер не может раскрыться перед читателем. Но он также и не является теми глазами автора и читателя, которыми мы наблюдаем совершающиеся события. Да он, кроме того, никакой и не стажер — он лишь случайный пассажир, участвующий в экспедиции генерального инспектора Межпланетных путей сообщения.
Главные герои рукописи — Юрковский, Быков и Крутиков — знакомы читателям по роману А. и Б. Стругацких «Страна багровых туч» и по их же повести «Полет на Амальтею». Здесь они старше и опытнее. Повесть «Стажер» можно было бы считать продолжением первых двух произведений, если бы не совершенно иной ее внутренний пафос.
Опыт мировой литературы говорит о том, что всякого рода продолжения бывают слабее первого произведения серии. Конечно, Александру Дюма было жалко расставаться со своими мушкетерами: их характеры уже были созданы и их любили читатели. Но механическое повторение их приключений не могло создать нового произведения. Другое дело в трилогии Жюля Верна. Конечно, ему тоже трудно было расставаться с капитаном Немо. Но в «Таинственном острове» он уже не главный, а второстепенный герой, и судьба его иная. И у Фенимора Купера его Кожаный Чулок в каждом романе серии совершенно иной и действует он в совершенно новой обстановке.
То же самое и в повести братьев Стругацких. Если Быков и Крутиков только постарели, то Юрковский еще и литературно вырос. Это очень яркий герой, с очень сложным и одновременно цельным характером, и это большая удача авторов.
Естественно, что Юрковский оттесняет других героев и совершенно заслоняет бледную тень Юры Бородина. Именно о Юрковском написана повесть, и она скорее должна была бы называться «Последняя инспекция», или что-нибудь в этом роде, а Юра должен либо совсем исчезнуть, либо получить свою судьбу, свой характер и принять участие в действии.