Неизвестный Кафка
Шрифт:
Есть проблемы, с которыми мы не смогли бы справиться, если бы природа не освободила нас от них.
В сравнениях, даже и приблизительных, язык может использоваться только в чувственном мире, а вне его — только в намеках, поскольку он, соответствуя чувственному миру, говорит только о владении и отношениях владения.
Лгут меньше всего только тогда, когда меньше всего лгут, а не тогда, когда имеют для этого меньше всего возможностей.{54}
3.106. Если я говорю ребенку: «Вытри рот и тогда получишь пирог», то это не значит, что пирог будет заслужен вытиранием рта, ибо вытирание рта несопоставимо с ценностью пирога; это также
3.107. 9 декабря. Вчера пляска по случаю гуляний.
3.108. Ступенька лестницы, не истертая шагами, с ее собственной точки зрения, — просто нечто бессмысленно сколоченное деревянное.{55}
3.109. Наблюдающий за душой не может проникнуть в нее, но, очевидно, существует некая пограничная полоса, в которой он прикасается к ней. Сознание этого прикосновения таково, что и душа не знает самой себя. Она, таким образом, должна остаться неизвестной. Это было бы печально только в том случае, если бы было еще что-то другое, кроме души, но ничего другого нет.
3.110. Если ты отказываешься от мира, ты должен любить всех людей, ведь ты отказываешься и от их мира. И ты начинаешь догадываться об истинной человеческой природе, которую можно исключительно и только любить, в предположении, что она равна твоей.
Тот, кто в этом мире возлюбит своего ближнего, будет не более и не менее неправ, чем тот, кто в этом мире возлюбит самого себя. Если бы еще только оставался вопрос, возможно ли первое.
Тот факт, что не существует ничего, кроме духовного мира, отнимает у нас надежду и дает нам уверенность.{56}
3.111. 11 декабря. Вчера старший инспектор. Сегодня «Дер Юде». Штейн: Библия — Писание, мир — п'uсание.
3.112. Наше искусство есть некое состояние ослепления истиной: свет на отстраняющемся сморщенном лице — это свет истины, и это всё.{57}
3.113. Не каждый способен увидеть истину и не умереть.
3.114. Изгнание из рая в главной своей части вечно; следовательно, хотя это изгнание окончательно и жизнь в этом мире неизбежна, но вечность процесса (или, во временн'oм выражении: вечное повторение этого процесса) создает тем не менее возможность того, что мы не только могли бы долго оставаться в раю, но и действительно долго там пребываем, — не важно, знаем мы здесь об этом или нет.{58}
3.115. Каждому мгновению соответствует и нечто вневременное. За посюсторонним не может следовать потустороннее, ибо потустороннее вечно и, следовательно, не может соприкасаться во времени с посюсторонним.
3.116. 13 декабря. Развлеченный журналом «Шёне Раритет» и газетами, начал Герцена.
3.117. Кто ищет, тот не находит, но кто не ищет, тот будет найден.
3.118. 14-е. Вчера, сегодня — наихудшие дни. Наполнение: Герцен, письмо д-ру Вайсу, прочее не поддается объяснению. Тошнотворная еда: вчера свинячья нога, сегодня — хвост. Дорога в Михелоб через парк.{59}
3.119. Он — свободный и обеспеченный гражданин земли, потому что цепь, на которую он посажен, достаточно длинна, чтобы для него были доступны все земные пространства, и все же лишь настолько длинна, чтобы ничто не могло перетянуть его через границу земного. Но в то же время он — свободный и обеспеченный гражданин неба, потому что посажен и на аналогично рассчитанную небесную цепь. И теперь, когда он хочет на землю, его душит небесный ошейник, хочет на небо — его душит земной. Тем не менее он сохраняет все возможности и чувствует это; более того, он даже отказывается объяснять все это ошибкой первой посадки на цепь.{60}
3.120. 15 декабря. Письма от д-ра Кернера, от Вацлава Меля, от матери.{61}
3.121. Здесь ничего не решится, но испытать свою способность решать можно только здесь.
3.122. 17 декабря. Пустые дни. Письма Кернеру, Пфолю, Пршибраму, Кайзеру, родителям.{62}
3.123. Негр, доставленный со всемирной выставки домой обезумевшим от тоски по дому, посреди своей деревни, под причитания племени, с серьезнейшим лицом, словно выполняя свою миссию и свой долг, пересказывает те шутки, которые приводили в восхищение европейскую публику как свидетельства африканских нравов и обычаев.
3.124. Самозабвение и самосохранение искусства: бегство подается как прогулка или даже как наступление.
3.125. Письма Ван Гога.
3.126. Он бежит за фактами, как начинающий конькобежец, который к тому же упражняется в запретной зоне.{63}
3.127. 19 декабря. Вчера известие о визите Ф., сегодня один в моей комнате, на той стороне дымит печь; ходил с Натаном Штейном в Царх; как он толковал крестьянке, что мир это театр!{64}
3.128. Что может быть веселее веры в какого-нибудь домашнего бога!{65}
3.129. Это падение по отношению к истинному познанию, и это детски-счастливый подъем.
3.130. Теоретически возможность полного счастья существует: надо верить в неразрушимое в себе и не стремиться к нему.{66}
3.131. 21 декабря. Телеграфировал Ф.
3.132. Первым домашним животным Адама после изгнания из рая был змей.
3.133. 22 декабря. Прострел, ночные подсчеты.
3.134. 23 декабря. Удачная и отчасти пресная поездка. Многое услышал.
3.135. Плохо спал, напряженный день.
3.136. Неразрушимое это единое; это каждый отдельный человек и в то же время это все вместе; поэтому столь беспримерно неразъединима связь людей.{67}