Неизвестный Нью-Йорк. История. Легенды. Предания
Шрифт:
И опять ни слова о Джейн?»
Я отправил письмо за океан, а вместе с ним будто помчались к далеким берегам незримые гонцы моей памяти. В прошлое, невозвратимое, неисправимое, свершенное…
Вокруг продолжалось веселье
…Мы вернулись, когда в разгаре были танцы.
Наверное, давно маленький придорожный ресторан не видел такого веселья.
И молодежь, и пожилые лихо отплясывали бесшабашный танец. Трое парней напевали под банджо старинную песню «Индианка Моги»:
Я шел очень долго, Я очень устал, Как вдруг индианку Вблизи увидал. Красивая девушка Молвила мне: «Ты, друг, заблудился В чужой стороне. Но если ты хочешь, То следуй за мной — Наш край назовешь ты Своей стороной…Билл издали погрозил нам пальцем и сделал приглашающий жест в крут танцующих.
Но мы с Джейн здорово проголодались.
Возле стены — стол длиной почти в ползала, покрытый цветастой скатертью. В центре стола — огромный котел с пуншем. Бутерброды на подносах, пластиковые стаканчики и тарелки — вот и все гастрономические дополнения к свадьбе.
Увидев нас, парни, игравшие на банджо, весело подмигнули нам с Джейн и еще громче продолжили песню о красавице индианке:
Уж солнце за море Собралось уйти, А мы с индианкой Все были в пути. Шагали и плыли, Не видя ни зги. И к дому пришли С индианкой Моги…Наконец, я отыскал взглядом отца.
Он стоял в другом конце зала у стойки бара. Вокруг него собралась интернациональная компания: пухленький пожилой китаец, высокий, голубоглазый, с роскошными усами француз, ему под стать — рыжебородый ирландец, двое смуглых парней — то ли мексиканцев, то ли пуэрториканцев. К ним постепенно подтягивались и другие гости.
По лицам чувствовалось: за стойкой обсуждались важнейшие мировые проблемы. Взгляды у всех — глубокомысленные, сосредоточенные, и никак не вязались со свадебным весельем. Даже бармен перегнулся через стойку и пристально следил за движением рук отца.
Наверное, отец показывал что-то на географической карте. Не пересмотром ли государственных границ занялась интернациональная компания? Не начнутся ли дебаты, споры с возможными осложнениями?
Мы с Джейн подошли к стойке.
Я ошибся. Не было карты. Не пересматривались границы.
Отец одной рукой держал нож, опущенный в стакан с томатным соком, другой — лил из бутылки водку.
Бармен вдруг упрямо замотал головой.
— Я знаю этот коктейль. От Оклахомы до Колорадо его называют «русским».
— Нет, во всем мире его называют «Кровавая Мэри», — так же упрямо возразил отец. — От Москвы до Камчатки знает каждый, что это американское изобретение.
— Я пил что-то подобное в Мадриде, — вставил китаец. — Но не помню, как его называли.
— И я пил давным-давно, в юности, с очаровательной мулаткой, — мечтательно добавил француз. — Прелестная штучка…
Никто так и не понял, кого он назвал «прелестной штучкой»: то ли коктейль, то ли свою мулатку.
— Лед и немного перцу, — закончил операцию отец. Бармен с ловкостью опытного ассистента выполнил команду.
— А теперь — за здоровье молодых! — провозгласил отец и высоко поднял стакан с коктейлем.
Хоть и не принято провозглашать свадебный тост со стаканом «Кровавой Мэри», но интернациональная компания засуетилась.
У всех выражение — будто факир обманул их ожидания. На стойку посыпались доллары. И бармен принялся готовить сразу с десяток подобных коктейлей.
Мы с Джейн тоже заказали «Кровавую Мэри».
«Даешь по-русски!»
Видимо, подогретый напитком покрепче пунша, кто-то из коллег Билла вспомнил вдруг сцену из кинофильма «Судьба человека». Разгорелся спор: может ли человек одним махом опорожнить стакан со спиртом?
Француз и ирландец доказывали: русские все могут.
Университетская братия тихонько возражала и выжидательно поглядывала то на отца, то на меня.
Смуглые ребята предложили пари. Их поддержал китаец.
— А как проверим? — пожал плечами рассудительный ирландец.
— Очень просто. Среди нас двое русских, — пусть покажут, на что способны, — с усмешкой подсказал француз.
— Даешь по-русски! — провозгласил кто-то у меня за спиной.
— Подобные штучки я вытворял в сорок пятом году, в Берлине, — улыбнулся отец, будто вспомнил детские шалости.
— Сегодня моя очередь, — ответил я. Мы с отцом переглянулись. Бармен заметил это и развел руками.
— Но у меня нет спирта.
— Зато есть русская водка, — подсказал ирландец.
— Это не равнозначно, — китаец сделал протестующий жест рукой.
Смуглые ребята заспорили между собой на испанском. Китаец от волнения стал произносить слова на неведомом мне языке. Расстроенный француз закурил трубку.
Господа в напудренных париках и красотки в купальниках укоризненно смотрели с портретов и календарей.
Все закончилось неожиданно мирно. Смуглые ребята вдруг шустро выскочили из ресторана. Вскоре они вернулись с бородатым верзилой.
Это был местный аптекарь. Когда они ворвались к нему, потребовали спирт и рассказали, что предстоит, он пожелал своими глазами увидеть замечательный эксперимент.
Аптекарь отдал пакет бармену, а сам уставился на меня восторженным взглядом.
Я вздохнул, обреченно посмотрел на Джейн и на танцующих. Бармен тем временем занялся подготовкой к невиданному в этих стенах эксперименту.
Интернациональная компания напряженно молчала. Только шелестели долларами китаец и ирландец. Кажется, заключали пари за моей спиной…
Под одобрительные возгласы публики я успешно разделался с первым стаканом спирта.
После второго стакана я обернулся к Джейн. Она с состраданием смотрела на меня, и глаза ее становились все грустней и грустней.