Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!
Шрифт:
То была не семейная беседа отца с сыном. Строя американскую систему разведки, ФДР полагался только на абсолютно надежных людей. США наладили авиафоторазведку с больших высот вражеской или оккупированной территории. «Эллиот Рузвельт был назначен начальником ее в Европе. Сомнительно, чтобы остался хоть угол в Западной Европе и Северной Африке, который не был бы снят с воздуха. Со временем эти операции были распространены на Тихий океан и Юго-Восточную Азию»25.
Что касается тогдашних военных действий, то ФДР с добродушной улыбкой объяснил своим командующим: обещания открыть второй фронт «имели целью лишь обнадежить Советское правительство». Стимсон и Маршалл не могли поверить своим ушам. Терзаемые мрачными предчувствиями по поводу исхода
По всей вероятности, после некоторого замешательства они сообразили, что в дело замешана высокая политика. Они попытались получить подтверждение у ФДР, хотя бы уяснить положение для себя. Начальники штабов обратились к Рузвельту с докладной, высказав предположение: «Итак, советские победы, а не неминуемое поражение Советов, становятся решающей предпосылкой вторжения в 1943 году». ФДР никак не реагировал.
12 августа в Москву приехал Черчилль. Он сообщил, что второй, фронт не будет открыт в 1942 году. Прибывший с ним представитель Рузвельта А. Гарриман подтвердил – так и будет. Это поставило Советский Союз, сражавшийся один на один с Германией и ее европейскими сателлитами, в тяжелое положение – советское командование, планируя осеннюю и зимнюю кампании в 1942 году, рассчитывало, что на западе развернутся активные операции.
В Вашингтоне понимали, в какое неловкое положение поставили себя США и Англия, вероломно нарушив торжественные обязательства. 19 августа Ф. Рузвельт пишет И.В. Сталину: «Я весьма сожалею, что не смог принять участия с Вами и г-ном Черчиллем в совещаниях, которые недавно происходили в Москве… Соединенные Штаты хорошо понимают тот факт, что Советский Союз несет основную тяжесть борьбы и самые большие потери на протяжении 1942 года, и я могу сообщить, что мы весьма восхищены великолепным сопротивлением, которое продемонстрировала Ваша страна. Мы придем Вам на помощь по возможности скорее и по возможности большими силами, как только сможем это сделать, и я надеюсь, что Вы верите мне, когда я сообщаю Вам об этом». Советское правительство приняло это послание к сведению.
Осенью 1942 года, когда на советско-германском фронте шли особенно тяжелые и кровопролитные сражения, ФДР поддержал советский народ теплыми посланиями на имя И.В. Сталина.
5 октября: «Я посылаю Вам мои самые сердечные поздравления с великолепными победами советских армий и мои наилучшие пожелания Вам дальнейшего благополучия. Верьте мне, искренне Ваш Франклин Д. Рузвельт».
9 октября: «Доблестная оборона Сталинграда глубоко взволновала в Америке всех, и мы уверены в ее успехе».
19 ноября: «Мне не приходится говорить Вам о том, чтобы Вы продолжали хорошую работу. Вы делаете это, и я искренне считаю, что дела везде выглядят в более благоприятном свете. С горячим приветом Рузвельт».
Советские люди нуждались прежде всего в военной помощи. ФДР заверял, что делается все, чтобы ускорить отправку вооружения и снаряжения. На деле, замечают американские военные историки Р. Лейтон и Р. Коакли, «когда решалась судьба великого сражения под Сталинградом, поставки из Соединенных Штатов далеко не достигли обещанного по второму протоколу. К концу ноября 1942 года было отправлено 840 тыс. т грузов против 1 608 тыс. т, намеченных по плану». Осенью 1942 года, ссылаясь на трудности, Англия и США прекратили проводку конвоев и северные порты Советского Союза. Все это, естественно, наложило отпечаток на американо-советские отношения.
ФДР тем не менее стал в позу. 28 октября он пишет Черчиллю: «Меня не особенно тревожат полученные нами ответы или отсутствие ответов из Москвы. Я решил, что они не пользуются даром речи для тех же целей, как мы… (он
Логика президента имела мало общего с действительностью. Как можно совместить это заявление с тем, что действительно делали США летом и осенью 1942 года! Впрочем, стоит ли морализировать, послушаем компетентных людей. Д. Эйзенхауэр назвал день, когда было принято решение об отказе от вторжения в Европу, «самым мрачным в истории». Гопкинс никак не разделял предостережения Черчилля о том, что Ла-Манш станет «рекой крови».
Когда кончилась война, генерал Маршалл высказался прямо: «Нынешнее поколение американцев надолго запомнит мрачные дни 1942 года, когда японцы захватили Малайю, оккупировали Бирму, создали угрозу Индии, в то время как германские войска подошли к Волге и Суэцу. В то время Германия и Япония оказались настолько близки к завоеванию господства над миром, что мы до сих пор по-настоящему не осознали, насколько тонкой была нить, на которой держалась судьба Объединенных Наций. Ради справедливости следует сказать, что наша роль в предотвращении катастрофы в те дни не делает нам чести»26.
Катастрофу отвратили русские солдаты, выдержавшие натиск врага в Сталинграде и предгорьях Кавказа с безграничным мужеством и тяжкими потерями.
V
Война потребовала крутой перестройки жизни в США. Развертывание вооруженных сил, мобилизация ресурсов необычайно расширили и усложнили работу правительства. ФДР не стал возлагать новые функции на старые ведомства, а приступил к организации дополнительных управлений, бюро и т. д. Вашингтон стал средоточием громадного количества органов, специально созданных для обеспечения вооруженной борьбы. Перечень только некоторых из них, учрежденных в 1942 году, показывает, насколько удлинилась рука правительства и утолщился слой бюрократии.
12 января создано национальное управление по трудовым отношениям; 16 января – управление военного производства; 26 января – объединенное управление по сырью, управление по распределению заказов на боеприпасы, управление по контролю над судоходством; 7 февраля – военная администрация судоходства; 24 февраля – национальное агентство по жилью; 11 марта – управление держателя собственности чужеземцев; 7 апреля – управление рационирования ресурсов; 18 апреля – военная комиссия по людским ресурсам; 15 мая – вспомогательный женский корпус; 9 июня – объединенные управления по производству, ресурсам и продовольствию; 25 июля – военное управление помощи; 6 августа – управление по производству синтетического каучука; 3 октября – управление экономической стабилизации.
Хотя несколько лет назад эти меры ФДР были бы заклеймены имущими классами как «федеральный экстремизм» или как-нибудь еще в этом роде, теперь особых протестов не заявлялось. Рузвельт на деле доказал: страхи крупного капитала по поводу того, что он использует войну, чтобы двинуть дальше реформы, начатые «новым курсом», совершенно необоснованны. А опасения эти были широко распространены – их испытывали, согласно опросу журнала «Форчун» в ноябре 1941 года, три четверти американских бизнесменов. Они быстро убедились: вашингтонские бюрократы – их верные союзники и первый из них – ФДР. Почти все ведомства, созданные для ведения войны, возглавляли представители крупного капитала. Они толпами нахлынули в Вашингтон, предлагая направо и налево свои услуги. Монополии и их друзья в конгрессе вызвали к жизни феномен, невиданный в американской истории, – «людей за доллар в год» (dollar-a-year men), получавших символическое вознаграждение – доллар в год.