Неизвестный солдат
Шрифт:
– Елки зеленые! Это что же, мы должны освободить лишнее место для твоего вещмешка? – возмутился Хиетанен.
– Тихо, тихо! Я, разумеется, могу сесть на него, если это так для тебя важно.
– Для меня ничего не важно, но у Сало и Ванхалы заболят задницы, так что садись на вещмешок, и баста!
Постепенно каждый устроился в наиболее удобной для себя позе. Коскела сел в кабине рядом с водителем, и весь взвод стал с нетерпением ожидать отправки, подгоняя минуты перед отъездом, чтобы они шли быстрее. Все спешили.
– Ну, мы застряли. Будем теперь сидеть в машинах. Финская армия не каждый день предоставляет нам такую возможность. Господа опять наколбасили. Человек может иногда ошибиться, это понятно, но наши портачат
Колонновожатый на мотоцикле ездил от машины к машине, и ему всюду кричали: «Готово!»
Фельдфебель – родом из Саволакса, а как же иначе, – кричал в ответ:
– Соблюдать дистанцию в сто пятьдесят метров! Так будем меньше пыли глотать.
Первый грузовик тронулся, заскрежетав коробкой передач, и мотор жалобно запел: ай-яй-яй-яй…
Дошла очередь до машины, в которой разместился третий взвод, и она рывком взяла с места. Солдаты закачались в такт грузовику, подскакивая на выбоинах. В разных местах колонны слышались возгласы, в одной машине уже запели: «На пустоши вырос красивый цветочек…»
– Прощай, пожарище! – крикнул кто-то с машины третьего взвода, и другие вторили ему: – Прощайте, бараки! Старики уезжают!
Хиетанен уже забыл про недавнюю стычку с Рахикайненом. Захваченный шумным воодушевлением отъезда, он пошел дальше других и произнес речь. Встав во весь рост, одной рукой придерживаясь за плечо Лехто, а другой живо жестикулируя, он сказал:
– Последний привет тебе, пожарище! Прощай навеки, оставайся качать пот из других! Старый солдат, чьи ноги оставили столько следов на твоем теле, покидает тебя и машет тебе на прощание. Будь и впредь хорошим отхожим местом для новобранцев, что идут за нами! Этого ожидает от тебя старый солдат!
За его речью послышались возгласы, восклицания из других машин, а солдаты той, в которой он ехал, выразили ему свое одобрение. Рахикайнен с горечью сказал:
– Нас увозят ночью. И на дороге ни одной девушки.
Грузовик свернул на шоссе, над которым стояли тучи пыли, поднятой впереди идущими машинами. Сквозь рокот моторов до них доносилась песня:
И мы большего счастья не знаем,
Чем родную страну защищать…
Светлые лучи утреннего солнца озаряли растущие у шоссе деревья и золотили клубы пыли, через которую одна за другой проезжали машины с воодушевленной молодежью.
Глава вторая
Малоезженый проселок – собственно, лишь две колесные колеи, – извиваясь, проходил через глухой еловый лес. Справа и слева от него стояли палатки, возле которых суетились солдаты. Перед каждой палаткой в выкопанной в земле яме горел костер, в пламени костров мирно грелись солдатские котелки.
Палатки были поставлены вчера вечером, и солдаты на некоторое время притихли, так как дежурный унтер- офицер при обходе предупредил:
– Чтоб никакого шума. До границы от силы два километра.
К этой мысли скоро привыкли, но все же отныне в людях можно было заметить особую сдержанность. Правда, за неимением другого дела они весь день играли в карты, но можно было увидеть и таких, которые тихо сидели у костра и, поглощенные своими мыслями, глядели в огонь. Если случалось что-нибудь сказать, то говорили вполголоса – предосторожность, казавшаяся несколько комичной, если принять во внимание, что солдаты рубили лес на дрова и удары топора на километры разносились окрест.
Прошло уже более двух недель с того дня, как батальон покинул бывшее пожарище. Запыленных и с затекшими ногами солдат выгрузили на обочину. Потом их разместили в палатках, и там они мало-помалу осознали всю серьезность положения. Магазины были набиты патронами, а подразделения доведены до состава военного времени – все это неопровержимо свидетельствовало о том, что идет настоящая подготовка к войне. Затем они услышали, что Германия «в целях предотвращения нападения со стороны России» сама напала на нее. «Этот бродяга из Германии» двинулся-таки в поход, и теперь оставалось только ожидать, когда «за ним и наши потащатся». Так охарактеризовал ситуацию Лахтинен, но остальные не разделяли его точку зрения. Напротив, они скорее придерживались противоположного мнения: Германия свяжет такие большие силы русских, что финны легко разобьют все их соединения. Так уж велика сила мании величия.
Вчера вечером они пришли маршем к границе, свернули на эту лесную дорогу и стали здесь лагерем.
Командирская палатка пулеметной роты стояла прямо у дороги. Из нее выполз младший сержант Миелонен и крикнул:
– Кто хочет послушать последние известия, идите сюда! После новостей министр выступит с речью. Передайте другим.
Две палатки третьего взвода находились рядом с командирской, и капитан с удовольствием слушал, что говорят в них солдаты. Как любитель всего бесхитростного и энергичного он всегда симпатизировал Хиетанену, а теперь был особенно расположен к нему. Бодрая живость Хиетанена приводила всех в веселое расположение духа и мешала предаваться мрачным размышлениям. Именно по этой причине Хиетанена, а не Лехто назначили заместителем командира взвода. Хотя в других отношениях капитан знал Лехто как дельного унтер-офицера, способность благотворно влиять на товарищей у Лехто отсутствовала. Вокруг него была пустота. Его суровость и недружелюбие отталкивали от него людей. А непосредственность Хиетанена, напротив, крепчайшими узами связывала его с солдатами, и у него были все данные для того, чтобы служить для них примером. Помимо того, капитан, хорошо разбиравшийся в людях, был убежден, что Хиетанен и в бою сумеет постоять за себя.
– Последние известия послушать можно, а что скажет министр – наплевать. Мне от этого ни тепло, ни холодно. Комары от этого кусаться не перестанут.
Капитан засмеялся. Такие люди нужны. Они необходимы, даже незаменимы, что и докажет боевое крещение. Хиетанен успешно выдержит испытание.
В течение дня капитан то и дело поглядывал на карту, сложенную под целлулоидом его планшета: примерно здесь. Вот здесь третий взвод пройдет боевое крещение.
Было известно, что первая линия обороны противника находится на некотором расстоянии от границы. Перед нею – боевое охранение, которое нужно будет сбить. Второй батальон должен наступать по фронту, а батальон, в состав которого входила рота Каарны, должен ударить во фланг и перерезать коммуникации противника. Плохо было лишь то, что впереди простиралось открытое труднопроходимое болото, которое предстояло преодолеть третьей роте. Взвод Коскелы должен обеспечить ей огневое прикрытие. Прямо за ним Каарна предполагал разместить командный пункт. Капитан был недоволен своей должностью. Командир пулеметной роты – кто он такой? Паркетный шаркун, черт побери! Но так будет не долго. У него в перспективе уже батальон. И к тому же никто не может запретить ему поставить свой командный пункт хоть перед стрелковой цепью… Уж это точно… Гм-та-та… Тра-ля-ля…
Голос Миелонена раздавался теперь у других палаток. Какое-то время спустя Каарна услышал рядового Сало:
– Да, да, идем, идем! Айда, ребята, слушать радио. Последние известия и речь министра.
Мало-помалу у командирской палатки стали собираться солдаты. Доносившаяся из нее слабая музыка стала громче – кто-то крутил ручку настройки. Когда музыка кончилась, начали передавать последние известия:
– Военно-воздушные силы Советского Союза продолжали свои налеты на территорию Финляндии и бомбардировали некоторые населенные пункты. Наши потери незначительны. На границе противник продолжал в нескольких местах обстреливать из орудий финляндскую территорию, и в отдельных пунктах наши войска отразили атаки мелких подразделений противника.