Неизвестный Стиг Ларссон. С чего начинался «Миллениум»

Ларссон Стиг

Путешественники

Мы прибыли в Москву на поезде «Лев Толстой» из Хельсинки. Было раннее утро. Шел дождь. Мы провели в Москве два дня, встречались с москвичами. А затем началось долгое путешествие на восток по Транссибирской железной дороге в направлении Китая.

Путешественники Стиг Ларссон и Пер Ярл прижали носы к стеклу в восьмом вагоне международного экспресс-поезда №20, плавно удаляющегося от Ярославского вокзала.

Вокзал быстро заканчивается, и начинаются склады. Потом пригороды. Последние огни исчезают в пелене дождя. Поезд набирает скорость. Колеса громко стучат по рельсам. Поездка в Пекин началась.

Один раз примерно тысячу лет

назад мятежные крестьяне Поволжья послали дрессированного медведя расправиться с деспотичным правителем – Ярославом Мудрым. Ничего из этой затеи не вышло. Ярослав достал свой боевой топор и зарубил медведя. О том, что он сотворил с непослушными подданными, история умалчивает, но на месте происшествия он повелел воздвигнуть город и назвать в свою честь.

Время течет медленно. Мы подъезжаем к Ярославлю – когда-то рельсы заканчивались здесь. Вот почему вокзал в Москве называется Ярославский: с него можно было уехать только в Ярославль. Потом дорогу решили продолжить, и протянули рельсы аж до самого Владивостока. Так что жестокий правитель из средних веков дал свое имя началу самой длинной и загруженной железной дороге в мире.

Москва – один из центров власти в мире. Пекин – тоже. Расстояние между двумя городами по Транссибирской магистрали составляет 9001 км. На самолете это расстояние можно преодолеть за 9 часов. На поезде требуются 7 суток.

Многим кажется мазохизмом добровольное согласие сидеть в тесном купе семь дней без душа, кондиционера и других современных удобств, без которых люди сегодня не представляют свою жизнь. Но человек – животное любопытное, и для профессиональных путешественников поездки – это образ жизни. В мире, где самолет доставляет людей и грузы из точки А в точку Б, корабль ассоциируется только с дорогим круизом, а на машине путешествуют единицы, поезд остается единственным стоящим средством передвижения. Для фанатиков железных дорог поездка по Транссибу вообще воплощение мечты, ведь это самая длинная железная дорога в мире, всем дорогам дорога.

Нас было 28, тех, кто сел на поезд в ночь на первое августа. Мы купили билеты каждый сам: это случай свел нас вместе в восьмом вагоне поезда №20. Сборная солянка индивидуалистов из Скандинавии. Двое молчаливых панков из Финляндии в одном купе с 66-летним норвежским капитаном на пенсии, направлявшимся в Шанхай из ностальгических побуждений. Три мушкетера из Лукселе, норвежско-израильский химик, а еще датчанин – приятный парень, но говорил так невнятно, что никто его не понимал.

Одна девица устроила в купе ночной клуб, а путешественник со стажем из Стокгольма спланировал поездку до мелочей. Ехал с нами и молодой человек, мечтавший стать писателем; у него был фотоаппарат «Хассельблад» стоимостью в 20 000 крон. Он намеревался оставаться в Азии, пока не кончатся деньги. Пара ученых, собиравшихся путешествовать автостопом по Китаю в течение трех месяцев. Швед-дезертир из Сконе, путь которого лежал в Тибет. Два норвежца, собиравшиеся улететь домой сразу по прибытии в Пекин. И много других. Типичные пассажиры Транссиба.

Ярославский вокзал мы ласково окрестили «Сплошной хаос». И у нас были на то все основания. Поезд №20 подъехал к перрону за двадцать минут до отхода, почти в полночь. На информационном табло появился номер платформы. Триста пятьдесят пассажиров и девятьсот родственников, пришедших попрощаться, одновременно двинулись в направлении нужной платформы. А помимо них на вокзале было еще с тысячу новоприбывших, которые судорожно искали выход в город.

Северокорейцам, судя по всему, эта ситуация была привычна. Уверенным жестом, выработанным годами, они покидали багаж на тележки и рванули через толпу. Нам оставалось только вцепиться в багаж и броситься

в людское море вслед за северокорейцами. Это был единственный способ не опоздать на поезд.

Итак, нужный вагон и купе найдены. Осталось вычислить, которая из четырех коек – твоя на всю следующую неделю. Верхние предполагают больше личного пространства – по крайней мере, в теории, – тогда как нижние койки превращаются в общие места для сидения, и в результате вы оказываетесь зажаты между окном и узким столом. Ведомые инстинктом путешественника, мы выходим в коридор и прижимаемся носами к оконному стеклу. Поезд трогается.

Тесное купе в вагоне №8 экспресс-поезда №20

Сплошной хаос остается позади. Мы едем в Пекин. Путешествие начинается! Поездка будет богата на события, и книги, взятые в дорогу в большом количестве, останутся непрочитанными.

Пассажиры знакомятся, заводят дружбу. Кто-то решает продолжить путешествие по Азии вместе. Кто-то ссорится, а потом мирится. Мы играем в покер, пьем водку, обсуждаем политику, разучиваем бранные песни. Нас одолевают недуги: один приступ диареи, двадцать простуд и жаркий роман между гетеборжцем и датчанкой.

Любовь в поезде – по крайней мере, на советских железных дорогах – требует терпения и изобретательности. В купе на интим рассчитывать не приходится, поскольку туда-сюда все время снуют люди. В тамбуре кто-то обязательно курит. Туалеты неудобные и не вызывают никаких романтических ассоциаций. В остальных местах делать это просто опасно для жизни. Любовь в поезде остается платоническим переживанием. Люди вынуждены довольствоваться взглядами украдкой, робким сжиманием руки, разговорами шепотом под стук колес. А страсть между тем разгорается.

Поезд, как никакое другое техническое средство, настраивает на романтический лад. Ведь он – символ свободы, вечная мечта человечества о светлом будущем. Убийство в «Восточном экспрессе», констатируем мы в поездке, не могло бы случиться в самолете. А вот поезд – идеальное место действия для детектива. Что было бы с путешествием вокруг света за 80 дней, если бы Филеас Фогг не устроил бы пожар на железной дороге? Грэму Грину принесла успех драматическая история путешествия Доктора на стамбульском поезде («Восточный экспресс») по Восточной Европе накануне Второй мировой войны. И как бы Лорд Питер разрешил загадку убийства в «Пяти отвлекающих маневрах», если бы у него не было расписания поездов?

А сколько раз мы видели, как Кэри Грант заходит в вагон-ресторан в «Последней минуте» Хичкока? И как не надоедает нам видеть Аву Гарднер, или Веронику Лейк, или Алана Лэдда расстающимися на залитом дождем перроне…

В «Мосту через реку Квай» режиссер делает поезд главным героем – тем, чьего прибытия все с таким нетерпением ждут. Не существует легендарных самолетных маршрутов, но все слышали о «Трансконтинентальном экспрессе» – поезде между Нью-Йорком и Сан-Франциско, экспрессе «Момбаса» из Найроби, «Синкансен» между Токио и Осакой, «Молочном поезде» между Нью-Дели и Джайсалмером, «Кэнейдиан» между Торонто и Ванкувером. Все это классические маршруты, но их единоличным правителем считается Транссиб.

В поездке окно купе превращается в экран, на котором семь дней без перерыва показывают эпическое русское кино: монотонное, но все равно впечатляющее. Из Москвы рельсы дугой идут к Волге, затем распрямляются и тянутся на восток вдоль 55-й параллели. Рельсы проложены через равнины, плоскогорья, тайгу и степи. Они пересекают одну из самых крупных рек в мире, взбираются на холмы и горы. Старые деревни, которым посчастливилось находиться поблизости от железной дороги, благодаря ей превратились в крупнейшие города Советского Союза.