Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи
Шрифт:
Главным для Жукова было показать себя спасителем Конева от почти верного расстрела. Тем самым он еще раз укорял Ивана Степановича: я тебя от смерти спас, а ты мне чем отплатил в 57-м?
Чувства, двигавшие Георгием Константиновичем, понять можно. Но в действительности все происходило иначе. Вот что сообщает Конев: «Во время смены командного пункта фронта в ночь на 6 октября мы с членом Военного совета фронта Булганиным прибыли в район Гжатска и первым делом решили встретиться с командующим Резервным фронтом маршалом Буденным. Командный пункт Резервного фронта размещался в блиндажах в лесу восточнее Гжатска. Однако Буденный находился в поселке, на окраине Гжатска, в небольшом домике под прикрытием танка КВ. Мы прибыли к нему в штаб, с тем чтобы сообщить о сложившейся обстановке и узнать о мерах, которые принимает
Рокоссовский с управлением 16-й армии в это время уже сосредоточился в районе Гжатска. Связавшись со мной, он доложил, что 50-я дивизия двумя полками и артиллерийским полком вышла к Вязьме, остальные силы этой дивизии отрезаны противником. Рокоссовскому было приказано принимать в свое подчинение все части, выходящие с запада к рубежу Гжатска, и те, которые будут подходить с тыла, в частности, прибывшие из резерва Ставки в район Уваровки две танковые бригады, и организовывать оборону на рубеже Сычевка-Гжатск и южнее.
Штаб Западного фронта с разрешения Ставки был переведен в район Красновидово западнее Можайска. На новый командный пункт 10 октября прибыли из Ставки Молотов, Ворошилов, Василевский и другие. По поручению Сталина Молотов стал настойчиво требовать немедленного отвода войск, которые дерутся в окружении, на гжатский рубеж, а пять-шесть дивизий из этой группировки вывести и передать в резерв Ставки для развертывания на можайской линии. Я доложил, что принял все меры к выводу войск еще до прибытия Молотова в штаб фронта, отдал распоряжение командармам 22-й и 29-й армий выделить пять дивизий во фронтовой резерв и перебросить их в район Можайска. Однако из этих дивизий в силу сложившейся обстановки к можайской линии смогла выйти только одна. Мне было ясно, что Молотов не понимает всего, что случилось. Требование во что бы то ни стало быстро отводить войска 19-й и 20-й армий было, по меньшей мере, ошибкой. Но для Молотова характерно и в последующем непонимание обстановки, складывающейся на фронтах. Его прибытие в штаб фронта, по совести говоря, только осложняло и без того трудную ситуацию…
К 10 октября стало совершенно ясно, что необходимо объединить силы двух фронтов — Западного и Резервного — в один фронт под единым командованием. Собравшиеся в Красновидове на командном пункте Западного фронта Молотов, Ворошилов, Василевский, я, член Военного совета Булганин (начальник штаба фронта Соколовский в это время был во Ржеве), обсудив создавшееся положение, пришли к выводу, что объединение фронтов нужно провести немедленно. На должность командующего фронтом мы рекомендовали генерала армии Жукова, назначенного 8 октября командующим Резервным фронтом. Вот наши предложения, переданные в Ставку:
«Москва, товарищу Сталину.
Просим Ставку принять следующее решение:
В целях объединения руководства войсками на западном направлении к Москве объединить Западный и Резервный фронты в Западный фронт.
Назначить командующим Западным фронтом тов. Жукова. Назначить тов. Конева первым заместителем командующего Западным фронтом…
Тов. Жукову вступить в командование Западным фронтом в 18 часов 11 октября.
Молотов, Ворошилов, Конев, Булганин, Василевский.
Принято по «бодо» 15.45. 10.10.41 года».
С этим предложением Ставка согласилась, и тотчас же последовал ее приказ об объединении фронтов (он помечен 17.00 10 октября — вопрос был решен за час с четвертью! — Б. С.). Ночью 12 октября мы донесли в Ставку о том, что я сдал, а Жуков принял командование Западным фронтом».
Теперь наиболее вероятный ход событий выстраивается следующим образом. Поздно вечером 6 октября Жуков приехал в штаб Западного фронта в Касне, но никого там не застал. Конев и Булганин предыдущей ночью встречались
В первой редакции мемуаров Жуков предпочел вообще ничего не говорить о своем назначении командующим войсками Резервного фронта. Только в позднейшем варианте «Воспоминаний и размышлений» он вынужден был (под влиянием знакомых с документами редакторов) придумать нечто уж совсем фантастическое: «В районе Калуги меня разыскал офицер связи штаба фронта (непонятно, какого — Б. С.) и вручил телефонограмму начальника Генерального штаба, в которой Верховный Главнокомандующий приказывал мне прибыть 10 октября в штаб Западного фронта.
К исходу 8 октября я вновь заехал в штаб Резервного фронта. Встретивший меня начальник штаба фронта доложил о полученном приказе Ставки об отзыве Буденного и назначении меня командующим Резервным фронтом.
Звоню Шапошникову. На мой вопрос, какой приказ выполнять, Борис Михайлович ответил:
— Дело в том, что Государственный Комитет Обороны рассматривает сейчас вопрос о расформировании Резервного фронта и передаче его частей и участков обороны в состав Западного. Ваша кандидатура рассматривается на должность командующего Западным фронтом. До 10 октября разберитесь с обстановкой на Резервном фронте и сделайте все возможное, чтобы противник не прорвался через Можайске-Малоярославецкий рубеж, а также в районе Алексина на серпуховском направлении».
Здесь явная несуразица. Зачем срочной телефонограммой еще 8-го числа вызывать Жукова на 10-е в штаб Западного фронта неизвестно зачем и одновременно назначать командующим Резервным фронтом? Георгию Константиновичу надо было как-то обосновать свое появление в Красновидове именно 10-го, и ни днем позже. Кстати, внимательные читатели должны были заметить, что в ранней редакции жуковских мемуаров один из этих драматических октябрьских дней вообще пропал. 8-го Георгий Константинович выехал на поиски Буденного, в тот же день нашел его, потом направил бригаду Троицкого на прикрытие Медыни, потом встретился с офицером связи, вручившим директиву о его назначении командующим Западным фронтом. После этого Жуков тотчас развернул машину… и прибыл в штаб Западного фронта 10-го числа. Выходит, из-под Калуги до Красновидова он ехал больше суток. Наверное, за этот срок пешком можно было дойти!
Никто Конева расстреливать не собирался. Все дело с назначением Жукова обстояло так, как описал Иван Степанович. Ворошилов, Молотов, Булганин, Конев и Василевский пришли к выводу о необходимости объединить Резервный и Западный фронты и поставить во главе нового фронта Жукова. Он и чином выше, и обладает громкой славой победителя под Ельней и спасителя Ленинграда. Характерно, что Конев ни разу не упоминает о своих встречах с Жуковым в штабе Западного фронта до назначения Георгия Константиновича командующим этим фронтом Может, здесь сказалась неприязнь Ивана Степановича к своему преемнику? Но жуковского свояка Василевского в плохом отношении к Георгию Константиновичу не заподозришь. Однако в мемуарах он дает версию назначения Жукова, согласно которой решение было принято без участия Георгия Константиновича «Вечером 9 октября во время очередного разговора с Верховным (членов комиссии и Военного совета Западного фронта. — Б.С) было принято решение объединить войска Западного и Резервного фронтов в Западный фронт. Все мы, в том числе и генерал-полковник Конев, согласились с предложением Сталина назначить командующим объединенным фронтом генерала армии Жукова, который к тому времени находился в войсках Резервного фронта. Утром 10 октября вместе с другими представителями ГКО и Ставки я вернулся в Москву. В тот же день Ставка оформила решения ГКО об объединении войск Западного и Резервного фронтов…»