Некрасивая
Шрифт:
— О, да! — снова поспешила я ответить. — Елизавета Гродская. Вот мое настоящее имя.
— Графиня?
— Да! — краснея отвечала я, боясь, чтобы девочки не услышали меня и не подняли на смех.
— Я знаю одну графиню Гродскую. Она стройная, красивая, седая и всегда ходит в сером шелковом платье — роняла Дина своим металлическим и спокойным голоском.
— Это моя бабушка.
— Она бывала в доме моей тетки. Когда я буду писать домой, я упомяну в письме о моей встрече со внучкой графини, Елизаветой Гродской. А теперь ступайте за мной. Около меня есть свободное место. Madame Роже наверное посадит вас рядом со мной. Идемте же. И взяв меня за руку, красавица Фея, не слышно и легко ступая своими изящными ножками,
Едва только я успела опуститься на указанное мне место, как зазвенел звонок в коридоре, широко распахнулась дверь класса и в комнату вошел молодой человек в форменном вицмундире с бархатным воротником, с темной бородкой и такими же усами.
— Это monsieur Nidal, наш французский учитель, он будет экзаменовать вас сию минуту! — успела шепнуть мне моя соседка, как француз усаживался на кафедру и расписывался в классном журнале.
И как бы подтверждая ее слова m-eur Nigal, окинул глазами класс и остановив их на madame Роже, с которой обменялся при входе почтительным поклоном, спросил:
— Et bien madame, vous avez une nouvelle 'elev'e? [12]
— Oui, monsieur [13] , — поторопилась ответить классная дама и, кивнув пне головой, произнесла по моему адресу: Allez, vite, mon enfant. Mousieur Nidal aura la complaisanse de vous examiner! [14]
Я быстро поднялась со своего места и направилась к кафедре.
— Как ваше имя — спрашивает меня учитель по-французски.
12
У вас новая ученица?
13
Да.
14
Идите, дитя мое, господин Нидаль будет так любезен проэкзаменовать вас!
— Гродская! — отвечала я.
— Графиня Гродская! — поправила меня внушительно со своего места madame Роже.
— Ее сиятельство графиня Гродская! — зазвенел с ближайшей скамейки чей-то насмешливый голосок и мои глаза беспомощно метнувшиеся по классу встретились с голубыми дерзкими глазами Незабудки.
Я вспыхнула до корней волос и потупила голову.
— М-lle Зверева. Я вас попрошу молчать! — снова на чистейшем французском языке проговорил m-eur Nidal и его глаза сердито блеснули в сторону маленькой насмешницы. Потом он попросил меня прочесть одну из басен Лафонтена и пересказать ее своими словами. Я хорошо владела языками, французским, немецким и английским благодаря заботливости бабушки, окружавшей меня иностранными боннами и гувернантками до одиннадцати лет пока я не поступила в пансион Рабе. Чем дальше рассказывала я прочтенную басню, тем ласковее становилось лицо внимательно слушавшего меня учителя, а когда я окончила он даже слегка зааплодировал мне:
— Прекрасно! Прекрасно! У вас чудесный выговор, m-lle! — произнес он по-французски и одобрительно кивнув мне головой, отпустил меня на место.
— Вы прекрасно говорите по-французски! — встретила меня Фея и ее красивое личико обратилось ко мне, — только вам надо отвыкнуть от скверной привычки краснеть и смущаться. А то девочки будут постоянно поднимать вас на смех. А это очень неприятно. Я видела, как француз поставил вам 12. Это очень хорошо! — произнесла она со своим спокойным невозмутимым видом маленькой королевы.
Я хотела ответить что-нибудь моей новой знакомой и подняла голову. В туже минуту маленький скомканный шарик ударил меня в лоб и упал на мою парту. Я вздрогнула и чуть не вскрикнула от неожиданности.
— Это верно записка
Я быстро схватила белый комочек, развернула его и прочла:
«Новенькая, пожалуйста не сердись на меня. Ты плакала, я тебя обидела, но я не хотела, тебя обидеть!
Я не хочу чтобы ты плакала! Я не нарочно, как Бог свят. Я очень глупая, оттого. Так говорит моя милая Диночка и все другие. Если ты не сердишься, то обернись назад, я сижу за тобой. Покамест прощай.
Я не могла не улыбнуться, прочитав эту наивную записку, написанную крупными вкривь и вкось идущими буквами, с бесчисленными ошибками и четырьмя кляксами в виде непрошенных украшений на ней. Я обернулась назад и в тот же миг увидела оливковое лицо, сверкающие как морская пена великолепные зубы и танцующие, как живые черные вишни, обрызганные росой, глаза Аннибал. Все лицо девочки красноречиво выражало такую веселую и простодушную мольбу, в одно и тоже время, что я бы охотно расцеловала ее смуглую рожицу.
Поймав мой взгляд она радостно закивала своей курчавой головой и зашептала что-то, чего за дальностью расстояния не могла разобрать.
— М-lle Колынцева! — прозвучал в эту минуту голос учителя — voulez vous me repondie votre lecon? [15]
Фея быстро и легко поднялась со своего места, слегка обдернула на себе белую пелеринку и легким шагом скользнула на середину класса. Она отвечала гладко и красиво и также свободно владела французским языком, как и я. Во время ответа ее матовые щеки заалели нежным румянцем и она стала почти прекрасной. За ней были вызваны еще четыре девочки и Римма Аннибал в их числе. Последняя не знала урока, путала и заикалась произнося строки басни и когда, наконец раздосадованный учитель отпустил ее на место, поставив ей двойку, африканка не мало не смущенная этим, направилась между рядами пюпитров к своей скамье то и дело задевая по голове рукой то ту, то другую из товарок.
15
Не угодно ли вам отвечать ваш урок?
Вскоре вслед за этим прозвучал звонок, и девочек выпустили в коридор, пока в классе открывали форточки…
Едва только я перешагнула порог комнаты, как кто-то стремительно и бурно бросился мне на шею. Я успела только рассмотреть два огненно-черные глаза; белую как кипень полоску зубов и яркие губы, полураскрытые простодушной улыбкой.
— Милая! Душенька! Не сердись на африканку! На глупышку! На дурочку! Пожалуйста не сердись! Не буду! Как Бог свят не буду, шоколадная, моя! Дай, поцелую! Вот так! Вот так! — лепетала Аннибал, покрывая мои щеки, глаза, лоб и брови градом горячих, бурных поцелуев. Потом схватила пеня за руку и крикнув: — Пойдем, я покажу тебе институт! — помчалась куда-то с быстротой стрелы, увлекая меня за собой. Я поневоле должна была следовать за ней, потому что ее сильная не по годам большая рука держала меня так крепко, что не было никакой возможности вырваться из ее цепких пальцев.
— Скорее! Беги скорее! Ну, ну же, беги, как молодой конек! Неужели же ты не умеешь еще бегать? — подбодряла она меня летя как стрела, пущенная из лука. Увы! Она сама бежала с такой стремительностью, что я едва поспевала за ней. Институтки, попадавшиеся нам на встречу, в ужасе отскакивали от нас и рассыпались в разные стороны. Их испуганные и негодующие восклицания долетали до моих ушей.
— Боже! Опять эта Аннибал взбесилась!
— Mesdames, смотрите она и новенькую начинает смущать!