Некромант на охоте
Шрифт:
Алес с сомнением подошел, потыкал пальцем в бледное до синевы «тело», словно внимательная хозяйка, проверяющая готовность блюда. Скептически поджал губы. Посопел для приличия. Помялся, доводя тем самым пленника до нужной кондиции. А потом неохотно кивнул.
— Ладно… но только потому, что у тебя опыта больше.
— Договорились. Как у нас дела с алтарем?
— А то сам не видишь, — пренебрежительно фыркнул «темный». — Разумеется, полный порядок! Зря я его, что ли, в твое отсутствие досуха выкачал, чтобы потом побольше влезло? Можешь не стесняться —
— Не волнуйся, все потом наверстаешь. Неужто на нас с тобой больше «светлых» не останется? — я расплылся в жутковатой ухмылке и, радостно потерев руки, обернулся к де Региллю. — Какое счастье, что у нас есть еще один живой и послушный мертвец! Перстенек твой молчит, подмоги не будет, дружки уже свое получили и спят бесподобным… почти что вечным… сном… до утра времени полно, дежурный на полигоне чем хочешь поклянется, что вы там были одни… ух, до чего я люблю, когда дураки сами себя подставляют! Зато теперь мы тебя приготовим неторопливо, как положено, затем помоем, побреем, разрежем, внутренности достанем…
— Невзун, ты… сумасшедший! — наконец, прорезался голос у нашего пленника, до последнего свято верившего в то, что с ним ничего не сделают.
Я мерзко хихикнул и, подскочив к стене, сорвал с нее самый большой нож. А потом с улыбкой маньяка обернулся и промурлыкал:
— О да. Ты даже не представляешь, насколько…
— Отойди от меня! — сорвался на фальцет граф, когда я, напевая под нос что-то кровожадно-милое, подошел к столу и со знанием дела пощекотал чужое горло остро отточенным лезвием. Легонько так, на пробу, ненароком поцарапав нежную кожу. — Пошел вон! Не смей ко мне прикасаться! А то пожалеешь!
— Бог мой, сколько экспрессии и совершенно неуместной угрозы! — всплеснул руками я, зацепив бедолагу повторно. — И стоило так шуметь? Тебе и больно-то не будет… почти. Я же еще не грею в огне кочергу… что? Алес, уже успел? И щипцы в угли положил? Какой молодец! Но ты же мужчина, граф! Тебя ведь готовили к нелегкой доле аристократа? Ах, не мужчина, а еще только собираешься им стать? Ничего страшного. Будь магом, в конце концов — послужи науке и докажи нам, что в тебе еще не угасла исследовательская жилка!
Для вящей убедительности я потыкал кончиком ножа в бока бешено извивающегося пленника, выбирая самые чувствительные места, затем придирчиво изучил содрогающийся живот и, примерившись, сделал вид, что вот прямо сейчас начну его резать. Одновременно с этим скорчил совсем уж зверскую рожу, выпучил глаза и широко замахнулся.
Это оказалось последней каплей.
— А-А-А-А! — благим голосом взвыл насмерть перепуганный граф, ощутив, как по его коже стекает кровь. — Не НАДО-О-О!
— Да не извивайся ты так, — возмутился я. — А то отрежу ненароком что-нибудь полезное!
— Н-Е-Е-ЕТ! ПОМОГИТЕ! РЕЖУТ! УБИВАЮТ!
— Что? Где?! — неожиданно раздалось негодующее из-за двери, и в комнату, словно только и поджидала подходящего момента, ворвалась Верия, лихо размахивающая огромным ножом. — Кого тут режут?! «Светлого»?! И опять без меня?!
Хех. А я-то все гадал, когда она потеряет терпение?
— Дайте мне попробовать!!! — с ходу сориентировавшись в ситуации, взвыла девчонка, нацелившись острием ножа в находящегося на грани истерики парня. — У меня еще живых ни разу не было! Ну, пожалуйста!!! Я заслужила, убирая за вами трупы!!!
Честное слово, я чуть не заржал в голос, разглядев ее воинственное личико, до ушей перемазанное красной (где только раздобыла?!) краской, сбившуюся набок мантию, сделавшей ее похожей на уродливую каракатицу, и стоящие дыбом волосы, больше подошедшие бы какому-нибудь престарелому умертвию. Бедняжка… как же она таилась, когда бессовестно подслушивала наш разговор! Как торопливо портила себе внешность, старалась поднять волосенки повыше и пожертвовав ради нужного эффекта даже жидкой косичкой! А уж как сверкали ее глаза, наспех подведенные нашедшей в очаге золой… ведьма! Ну как есть — ведьма, да еще и полоумная, не хуже нас с Алесом!
Кстати, посмотреть на Алеса тоже было приятно: ошарашенно разинутый рот, из которого вылетали какие-то нечленораздельные звуки, диковато выпученные глаза, в шоке уставившиеся на нашу маленькую соучастницу, растерянно опущенные руки, из которых чуть не вывалился снятый со стены второй нож… да уж, смогла юная мэтресса нас удивить. Не зря де Регилль при виде нее вздрогнул всем телом, забился в путах, как мотылек в паутине, и, окончательно утратив самообладание, безуспешно попытался рухнуть со стола. Волосы на его голове моментально встали дыбом, из горла вырвался хриплый клекот, а в глазах поселился неподдельный ужас, смешанный со стремительно набирающей силу паникой.
— Вы больные! — сообразив, что от фурии, воззрившейся на его обнаженное тело взглядом голодного вурдалака, спасения точно не будет, заверещал он и судорожно забился в цепях. — Спасите! Кто-нибудь! Они меня жизни лишают!!!
— Вы что, ему рот заклеить не могли? — возмущенно обернулась к нам Верия, снова взмахнув ножом. — Он же сейчас всю башню перебудит!
— А-А-А! — послушно перешел на ультразвук заметавшийся на столе графенок. — «Темные» твари! Уничтожу вас всех! Давить вас надо было еще тогда! Убийцы! Упыри! Будьте вы про…!
Опомнившись, я быстро наклонился и аккуратно ткнул дурака рукоятью ножа в висок. А когда потерявший сознание граф заткнулся и обмяк, облегченно перевел дух и негромко пробормотал:
— Фух. Хватит с меня проклятий. Не хватало еще, чтобы всякие «светлые», начитавшись безвкусных книжек, испортили вам ауры…
Во внезапно наступившей тишине я деловито проверил пульс у потерявшего сознания «светлого». Убедился, что тот особенно не пострадал. Сделал отмашку растерявшемуся от неожиданного окончания спектакля Алесу, чтобы перестал стоять истуканом и занялся уборкой, а затем с упреком обернулся к мнущейся на пороге девчонке: