Некромант по вызову. Трилогия
Шрифт:
Наверное, я слишком увлекся аппетитным видом еды и слишком жадно вгрызся в жареную куриную ногу, в които веки испытывая зверский голод, поэтому не услышал скрипа открывающейся двери и не сразу отреагировал, когда в светлицу ворвалось чтото всклокоченное, грязное и недовольно рычащее. Благо пол теперь не скрипел и почемуто начал скрадывать звуки шагов. Дверь висела прочно и даже не хлопнула. И лишь когда на стол передо мной опустилась мрачная тень, я сообразил, что происходит чтото неправильное.
– Что?! Тут?! Творится?! – гневно выдохнул перепачканный в какойто липкой черной гадости пришелец, вперив в меня злой взгляд, а потом по слогам процедил: – Кто?! Ты?! Такой?! И как?! Это?! Сделал?!
Я чуть не подавился, неожиданно обнаружив, что вся выброшенная мной грязь чудесным образом осела на этом бедолаге. Печная копоть, сочная пыль с пола и подоконников, грязь с пола и потолка, древесная труха и демон знает что еще… кажется, я слегка переусердствовал и напрасно не проверил, в кого улетит мой «подарочек». После чего виновато кашлянул, отложил в сторону недогрызенную куриную лапу и еще виноватее развел руками.
Да и правда – я ведь не нарочно?
Глава 14
Незнакомец выглядел более чем внушительно – широкие плечи, мощные ручищи, которые совершенно не скрывала просторная, тщательно залатанная и носящая следы копоти рубаха; такой же мощный торс, выдающий в нем недюжинную физическую силу. Открытое лицо, сейчас трудноразличимое под густым слоем грязи. Роскошная шапка русых кудрей, перевязанных простым кожаным ремешком и тоже припорошенных пылью. Излишне короткие, как будто обгоревшие по краям брови. Ярко горящие на закопченном лице синие глаза. Узкие губы, сложившиеся почти в прямую линию… вошедший был определенно недоволен случившимся и явно намеревался стрясти объяснения с меня, как с первого же попавшегося под руку неопознанного лица.
К счастью, оправдываться не пришлось – стоило Шмыгу услышать знакомый голос, как он тут же кубарем скатился по лестнице, радостно крича:
– Отец! Как хорошо, что ты пришел…!
Мужчина удивленно отпрянул, когда мальчик с ходу его обнял и крепко прижался, а потом и вовсе мгновенно сменил гнев на милость, заметив еду и поняв, что без обеда сегодня не останется.
Я с готовностью подвинулся, уступая ему место и с любопытством изучая хозяина дома, мудро шагнувшего сперва к стоящей в углу кадке с водой и решившего смыть с себя налипшую грязь. А мальчик продолжал тараторить какуюто чепуху, весьма неплохо заговаривая отцу зубы. Причем в этом чувствовалась определенная практика – так много всего сказать, но при этом обойти вниманием самое важное, не каждому дано. К примеру, Шмыг очень скомкано отозвался обо мне и причинах моего появления, но зато очень подробно расписал то, что успел за эти дни увидеть в замке. Вспомнил о Лиш, о громилеповаре и ворчливом управляющем, со смехом рассказал отцу о царящей у нас разрухе. Затем перескочил на сегодняшние события, начав с прибытия целого стада коров и последующей ссоры между слугами. Наконец, заявил, что теперь будет работать у «господина барона» постоянно, и с гордостью выпятил грудь, ожидая заслуженной похвалы.
Я и правда был готов его похвалить за рвение. Мальчишка явно хотел сохранить мою тайну, изворачивался как только мог, при этом почти нигде не погрешив против истины, был откровенно взволнован неожиданным возвращением строгого родителя, но виду старался не подать. И даже постарался прикрыть меня собой, когда решил, что обозленный папка может сорвать на мне плохое настроение… одним словом, молодец. Далеко пойдет малец.
Отец, как ни удивительно, выслушал его молча, время от времени позволяя себе снисходительную усмешку. Чемуто покивал. Чтото равнодушно пропустил мимо ушей. В паре мест, когда Шмыг распинался про прибывший табун и целую вереницу тяжело груженых повозок, заинтересованно прищурился, не забывая при этом добросовестно уминать содержимое корзины. Услышав про Вигора, оставшегося руководить разгрузкой, только поморщился. О досадном происшествии с самим собой, казалось, уже забыл. Однако когда мальчик, наконец, умолк, а еда на столе почти закончилась, он неторопливо повернулся ко мне и, словно позабыв про все то, о чем только что говорил раскрасневшийся от волнения сынишка, совершенно спокойно осведомился:
– Так кто ты такой? И что тут делаешь? И какое отношение имеешь к вылетевшей из нашей трубы грязи, которая, как по волшебству, осела именно на моем лице?
Я улыбнулся.
Мне неожиданно понравился этот человек – своей невозмутимостью, способностью контролировать эмоции и быстрой реакцией на происходящее. На уловку сына он не повелся, нить разговора не потерял и о своем вопросе не забыл, несмотря на то, что мальчик очень старался.
– Мое имя Гираш, – так же спокойно ответил я, открыто встретив изучающий взгляд собеседника. – Я, как и ваш сын, живу в замке, работая на благо господина барона.
– Хорошо, – поощрительно кивнул он. – Мое имя Норош. Кузнец. Охотник.
– Я знаю. Шмыг о вас говорил, – обронил я и умолк, ожидая реакции. А Норош внезапно улыбнулся – лукаво, многозначительно, хитро.
– Так что делает слуга барона в моем доме?
Я хмыкнул.
– А разве я сказал, что слуга?
– Нет, – с удивлением согласился отец Шмыга и вдруг насторожился. – Кто же ты тогда?
– Я…
– Господин лекарь… – вдруг донеслось до нас со второго этажа, заставив дружно замереть. – Господин лекарь… сыночек… есть тут ктонибудь?
На моем лице отразилось искреннее непонимание, на физиономии кузнеца – такое же искреннее изумление, а на личике Шмыга – безумное облегчение и совершенно дикая надежда.
– Шамор? Где ты?!
– Мама! – первым опомнился мальчишка и, чуть не свернув лавку, на которой сидел, ринулся к лестнице.
– Рада? – растерянно обернулся Норош и тоже вскочил с места, со всех ног помчавшись следом за сыном и невежливо оставив меня одного.
– Чтото она рано, – удивился я, тоже вставая изза стола. – Неужели я неправильно рассчитал время?
Прислушавшись к доносящимся сверху невнятным восклицаниям, я озадаченно прокрутил в голове всю последовательность действий и решил, что такой непредсказуемый результат дало совмещение двух однотипных заклинаний. В принципе, эти ни хорошо, ни плохо. Просто я успел подзабыть, что поставил очередной эксперимент.
Он, как ни странно, завершился довольно успешно, если верить радостным возгласам на втором этаже, но для надежности следовало убедиться самому. Может, какие побочные эффекты появятся?
Давая время семье немного прийти в себя, я медленно и как можно неторопливее поднялся наверх, почти наслаждаясь скрипучей мелодией старой лестницы. На последней ступеньке намеренно задержался, слегка беспокоясь за исход эксперимента, но потом все же не вытерпел и заглянул в тесную комнатушку, переоборудованную из старого чердака.
Женщина полулежала на том же топчане, прикрытая до подбородка одеялом. Возле нее на коленях сидел согнувшийся в три погибели муж и растерянно всматривался в ее посвежевшее лицо, на котором уже не так жутко выделялись выпученные глаза. На его губах гуляла робкая улыбка. Его руки бережно придерживали тонкую кисть супруги и машинально поглаживали ее худые пальцы, словно пытаясь придать им немного сил. Рядом, почти забравшись на топчан с ногами, с непонятно изменившимся лицом неотрывно смотрел на мать взъерошенный мальчишка, который, кажется, не знал, что ему делать – то ли плакать, а то ли смеяться от облегчения.