Некромант
Шрифт:
Кулак только загудел — чуть кости не переломал. Череп у монстра — будто из стали. И удар в пах не прошел — может у него и яиц-то нет? А что — эдакий голем без детородных органов!
— Пусти меня в свое тело. Клянусь честью — я выйду, как только разберемся с этими уродами.
Это Мастер. Верить?
— Я оставлю тебе мои знания, обещаю. Я никогда не обману тебя.
Этот не обманет. Для этого — честь дороже всего. Поверю!
Мир моргнул, и сделался как-то…ярче, что ли. Запахи стали сильнее. Чувствую,
А еще — все замедлилось. Мир будто перестал двигаться! Медленно-медленно замахиваются три монстра, и на их одутловатых лицах написана такая незамутненная радостная злоба, что становится даже не по себе — они предвкушают мою смерть, или мое увечье. Им нравится калечить людей!
Пропускаю дубинку мимо виска, хватаюсь за нее, выворачиваю из рук противника. Горообразный тип оказывается в воздухе и медленно вращаясь летит по направлению к придорожному дереву.
А я уже оборачиваюсь ко второму. Уклон…подныриваю под руку-бревно и моя дубинка врезается в висок. Другого человека убило бы на месте, но этот просто оседает, закатывая глаза.
На ногах остался один. Его ничуть не напугало отсутствие братьев, я вообще сомневаюсь, что он способен бояться. Когда ты настолько силен и огромен, ты просто перестаешь бояться чего-нибудь в этом мире. Это беда многих больших и сильных людей — они почему думают, что бессмертны, и никто не может их свалить. А ведь на каждую хитрую задницу найдется…прибор с винтом.
Хрясь!
С дубинкой — милое дело! Особенно если противник двигается так, будто в штаны наложил — едва-едва. Запястье я ему отбил.
Хрясь! Хрясь!
Коленную чашечку — вдребезги! И вторую! Что так насчет того, что высокой башне падать больнее?
Таак…ты еще шевелишься?! Не надо вставать! Совершенно не следует этого делать! Тем более со сломанными ногами.
Хрясь! Хрясь!
Вот теперь вы руками можете работать, а ходить вам будет трудно. Скажите спасибо, что не убил!
Хоп! Мир стал обычным, резкие запахи стали обычными, почти неслышными. Звуки — прежними, без растяжки и этого низкого бу-бу-бу…
— Так ты что, умеешь останавливать время? — спрашиваю я у Мастера, покинувшего мое тело.
— Ненадолго. И ненамного. Достаточно, чтобы победить — отвечает он спокойно, и сухо, как и всегда — Теперь и ты умеешь это делать. Если захочешь.
— А что это за типы такие? — спрашиваю я, не надеясь на ответ — Они вообще-то люди?
— Их предки пришли с севера — отвечает Мастер — Они смешались с людьми, но иногда вдруг у потомков гигантов появляются такие гиганты. Они не очень умны, но невероятно сильны и быстры. Видимо их мать зачала от кого-то из подобных им. А может проявились в седьмом поколении — я слышал о таких случаях.
— Ага — хмыкаю я — А то, что рядом проезжала труппа комедиантов с силачом в своем составе, это полная случайность.
Призрак молчит, я пожимаю плечами и подхожу к Ане, прижавшейся к стене и зажавшей голову ладонями. Девушка тихонько плачет, отвернувшись и будто отгородившись от всего мира.
— Ну ты чего? — трогаю я ее за плечи — Напугалась, что ли?
Поворачивается, утыкается лицом мне в грудь и начинает всхлипывать еще громче:
— Я же говорила! Не надо было приходить! Они такие большие! Такие сильные!
— Ну…все, все… — поглаживаю спину и плечи девушки, а она вжимается в меня сильнее, обняв обеими руками:
— Я думала…они вас убьют! Я уже не верила! А потом они бы меня убили! Он всегда выполняет то, что обещает!
— Ну, видишь…не убили — смеюсь, чувствуя, как отступает напряжение и начинается «отходняк». Сейчас начнут трястись руки и ноги, и лучшее, что можно было бы сделать — хлопнуть сто грамм водки. Но водки нет. Да и это не средство. Без водки надо контролировать себя!
А вообще — печально. Я как-то расслабился, считая, что мне никто не угрожает, что я быстрее большинства потенциальных противников, а моего умения хватит на толпу местных придурков. А оно видишь как получается…
И сразу вспомнился один земной боец ММА, китаец. Его проклинают все китайцы Поднебесной, его запретили показывать по телевидению. Он унижает китайских мастеров. Да, тех самых, знаменитых, обладающих тайным искусством отсроченной смерти после удара пенисом по лбу. Он просто забивает великих мастеров, роняя их на ковер как кегли. Они пытаются изобразить свои хитрые приемчики, скачут «пьяными обезьянами» и «заблудившимися крысами», а он тупо унижает мастеров, посылая их на ковер в первую же минуту боя. Потому что он настоящий боец, а не киношный «Мастер», и привык получать и наносить удары. А еще — он очень силен и быстр, эдакий бычок с налитыми силой плечами. Попробуй-ка, завали такого!
Вот что-то подобное случилось и сегодня. Эти монстры настолько быстрее и сильнее меня, что мое боевое искусство против них — все равно как детским совочком копать фундамент под дом. Выкопать можно, но затратишь на это месяцы и годы труда.
— Ну что, пойдем к тебе домой? — отстраняю девушку и достав из кармана платок, вытираю ей слезы.
— Да…нужно забрать документы на дом. Там бумага от стряпчего, в ней говорится, что дом принадлежит мне. Мы еще когда мама была жива, составили документ. Я не хотела, но мама сказала, что так нужно сделать — она болеет, может умереть, так что я не должна остаться на улице.
Ана помолчала, посмотрела на стонущих монстров, и с ноткой сожаления в голосе сказала:
— Знаете…а ведь в детстве они меня защищали, когда кто-то меня обижал. Это потом они стали такими…грубыми. А раньше такими не были. Хорошо, что вы их не убили…
Ана опять стала называть меня на «вы», и только в постели, в момент наивысшего возбуждения — «тыкала». Но заканчивался секс, и…мы снова становились работодателем и работницей. Не скажу, чтобы это меня напрягало, но…все-таки как-то не по себе. Не могу привыкнуть.