Некромант
Шрифт:
Нет, я был приветлив и очень вежлив с теми, кто мне нравился — например, я всегда приветливо здоровался с Аннар, спрашивал, как у нее дела и всякое такое. Вот только теперь она почему-то начала звать меня на «вы», и смотрела такими широкими глазами на мои аристократические выверты, что это вызывало смех и желание сказать: «»Аннар, ты чего?! Это же я! Я, демон тебя задери! Закрой рот, челюсть вывихнешь!»
Само собой — общался с Фелной и Хельгой, мы теперь постоянно завтракали и обедали вместе (ужинал я обычно в трактире). Они хихикали, рассказывая мне последние сплетни из школьной жизни, и новым из этого потока информации было то, что меня теперь считали то ли сыном, то ли внуком властителей этих самых лесных эльфов…хмм…ворков, само собой — то есть отпрыском
Девчонок эта сплетня необычайно веселила — они хихикали, давились смехом, рассказывая, какие все глупые и чего удумали, пока бес не толкнул меня в ребро и не заставил спросить их с необычайно серьезным выражением лица:
— А почему вы думаете, что это вранье? А может я и правда потомок воркского императора? Потомок Клана, который древнее всего имперских Кланов вместе взятых!
Надо было видеть их лица! Улыбка враз застыла на прекрасных личиках, затем медленно сползла, глаза сделались по плошке, челюсти отпали…
Вот тогда я уже начал веселиться. Хохотал — не мог удержаться. А потом сказал, что я их просто-напросто разыграл. Что никакой я не аристократ, и какие, к демонам, аристократы у воркского лесного народа? Только вот боюсь, что моя хохма насчет воркского принца слишком уж глубоко ударила девчонок прямо в глубины романтичной женской души. Вместо того, чтобы посмеяться вместе со мной, Фелна сказала, глядя мне в глаза задумчивым, пронзительным взглядом:
— Вообще-то известно даже ребенку, чтоворки до империи имели свою цивилизацию, гораздо, гораздо более древнюю, чем наша. И только после затяжных войн с соседями утратили свое былое могущество и были поглощены более сильными народами. А осталось их мало потому, что у воркских женщин рождается слишком мало детей, чтобы восполнить убыток мужского и женского населения, безвозвратно утерянного во время войн. И что они бы скорее всего победили Империю, если бы не имперские драконы — основная ударная сила нашей страны, с которой ворки ничего не смогли поделать. Нет у них драконопасов, нет драконов.
И после того, как Фелна это сказала, она переглянулась с Хельгой, и обе девчонки уставились на меня такими задумчивыми и пристальными взглядами, что я вдруг явственно услышал разлитый в воздухе тихий-тихий звук марша Мендельсона.
Мда…вот дернул же меня черт за язык! Теперь они будут мечтать не просто забраться ко мне в постель, а со смыслом забраться! Одно дело безродный ворк, который славен только своей внешностью и скрытыми легендарными секс-способностями (Ну это же дурацкая мулька, черт подери! Как мулька насчет того, что негры непревзойденные любовники, и обладают здоровенным таким аппаратом, о котором мечтают все женщины!). И другое дело — этот же ворк, но…принц! Да еще и загадочный принц, скрывающийся под личиной обычного безродного парнишки! РомантИк!
Смех и грех… Ну какой из меня принц? Я вырос в рабочем районе, моя мама учительница музыки, мы жили если не впроголодь, то уж точно не обжирались черной икрой! Да, манерам она меня учила — все-таки интеллигенты, чего уж там. Она якобы дальняя родственница каких-то там князей, но какие князья в советское время? И какие манеры аристократа она могла мне передать? Правильно держать ложку и вилку, не сморкаться в скатерть, вытирать нос платком — вот и все манеры. Спасибо голливудским и российским псевдоисторическим говнофильмам, которые дали мне нужную информацию о том, как должен себя вести аристократ. И я копировал поведение аристократов от и до, фактически глумясь над этими манерами, доводя их до абсурда, пародируя эти дурацкие манеры!
И как ни странно — сработало. Фелна как-то не выдержала, и когда я в очередной раз «изячно» подал ей руку, помогая сойти с крыльца, недоверчиво помотав головой, заметила, прищурив глаза:
— И после всего этого ты скажешь, что никогда не учился манерам, и просто безродный ворк-простолюдин?! Да от тебя несет аристократической кровью, которую пестовали тысячи и тысячи лет! Ты хоть в зеркало на себя посмотрел бы!
Смотрел. Ну да — карикатурная рожа самого настоящего эльфа — беловолосого, голубоглазого, одетого так глупо-щегольски, что такому типусу в нашем районе и по улице не дали бы пройти без проблем! Сразу же в морду бы заехали. Эдакий щеголь-красавчик, способный только воздыхать, играть на лютне и удовлетворять замужних дам. Ну и незамужних — тоже.
Нет, я не выглядел жеманным, это было бы слишком, но черт подери — хотелось самому себе заехать в морду!
На девок Академии известие о моем якобы аристократическом происхождении действовало просто ошеломляюще. Большинство из них на людях хихикали, мол, ишь, ворк о себе много возомнил! Но наедине с близкими подругами делились своими мечтами и желаниями. И в этих мечтах я делал с ними все, о чем рассказала им их бурная, подстегнутая гормональным штормом молодая фантазия.
Откуда знаю? А призраки на что? Все знаю! Хенеля и Анну безжалостно отправлял по Академии — подслушивать и подглядывать, так что информация о происходящем стекалась ко мне бурными ручьями.
Впрочем — особой ценности в этой информации не было от слова «совсем».. Что толку от подтверждения слов Хельги и Фелны о всеобщей секс-истерии женского коллектива Академии в отношении некого ворка? Что толку от того, что я знаю о том, как эти девки стоят у моего номера, когда я уединяюсь с Аной, и подслушивают, прижав ухо к двери?
Вот же дуры! Как там в песне? «…в голове ни бум-бум, малолетка — дура дурой!» Вот — это они.
Кстати сказать, расспрашивая тех же Хельгу и Фелну я понял, откуда растут ноги у ситуации на любовном фронте. Ну вот только представить этих детишек-мажорчиков, которые растут и воспитываются в семье аристократов. Со всевозможными ограничениями воспитываются, строго воспитываются! Ни тебе поцелуйчиков, ни совместного купания в речке — только манеры, только учеба и тренировки. И вот мажоры вырвались из дома, и теперь живут абсолютно самостоятельно. Они теперь взрослые! Рядом соблазны — особы противоположного пола, и никакого контроля со стороны родителей. И что будут делать «детишки»? Да, к окончанию Академии здесь не остается ни одного девственника, или девственницы. И хорошо, если кто-нибудь из курсанток не залетит, или Академию не сотрясет очередной секс-скандал, которые, как оказалось, здесь не то что не редкость — это как бы даже в ранге положенности. Время от времени руководство Академии ловит очередных курсантов за очень приятными, но совершенно неприличными занятиями, не имеющими никакого отношения к учебе. И к морали.
Я как-то спросил Хельгу — какого черта в правилах Академии написано, что чуть ли не под страхом отчисления запрещено ночевать в комнате у девчонок, или наоборот, принимать курсантку у себя в постели? Где логика? Если ВСЕ это делают?! Да еще и так делают, что только за голову хватаешься — если ты не участвуешь в оргии, значит, не уважаешь товарищей.
Кстати, девственность Фелны уберегло именно то обстоятельство, что ее физиономия препятствовала участию в подобных «вписках». А Хельгу просто боялись принимать в свои веселые игрища — папенька девушки рассердится, да кааак…даст под зад! Да не коленом, а носком кованого армейского сапога!
Хельга, с обычным ее хихиканьем и заговорщицким голосом пояснила, что не будь этого пункта курсанты вовсем съехали бы с катушек. И тогда бы Академия превратилась в совершеннейший бордель. После недолгого размышления я пришел к точно такому же выводу.
С парнями я не дружил. Не нравились мне здешние парни. С мелкими дружить как-то глупо, хотя некоторые из тринадцатилетних мальчишек смотрели на меня с восторгом и обожанием Ну какой мне друг мелкий спиногрыз? О чем мне с ним говорить? Я-то взрослый мужчина! А те парни, что были примерно одного со мной возраста, тихо и громко меня ненавидели. И старались при каждом удобном случае приопустить, а лучше всего — как следует измордовать на учебном ристалище.