Некромант
Шрифт:
Вообще-то совершеннолетием здесь считается пятнадцатилетний возраст. В этом возрасте замуж выходят, а нередко — и еще раньше. В пятнадцать лишь только в храме закрепляют ране совершившийся брак. Так что формально Сонька совершеннолетняя. Но это здесь! Я-то не здешний! Для меня она мелкая сикушка, школьница, за которую дадут больше, чем она весит! У меня в мозг вбито: «Нельзя!» Я же не какой-то там Набоков.
Оказалось — в свертке простенький меч в черных лакированных ножнах, очень похожий на катану — простая рукоятка, обтянутая кожей, длинный, почти метровый клинок, немного изгибающийся к острию. Никаких украшений, ничего пафосного. Нет, украшений все-таки немного есть — немного золота (или
Вот только девчонки, когда увидели меч — ахнули! И показали мне маленькое такое клеймо мастера на клинке возле цубы. И этот мастер якобы делает чуть ли не один меч в год, и мечи эти не простые — они не тупятся, не ломаются, и каждый из них имеет свое имя. Например, этот называется «Летящий». Вон, в узор цубы вплетено имя. И стоит этот меч в золоте десяток своих весов, или больше.
Я прикинул меч на руке — килограмм весит, или чуть поменьше. Что, десять кило золота?! Не верится! Но когда «Летящий» как бумажный рассек трофейный меч, некогда взятый мной с киллеров, нанятых Элроном — тут уже я поверил словам девушек. Закаленную сталь срезало наискосок, как если бы рубил морковку!
И вот, через несколько дней после подарка эта самая Соня попросилась в нашу чуднУю компанию — тренироваться вместе, и просто дружить. Ну а я что, против, что ли? Сонька хорошая девчонка, я чувствую.
Фелна и Хельга тоже не были против — она им не конкурентка, знают, как я смотрю на отношения с малолетками (Да, всего на два года младше меня, ведь моему телу семнадцать. Но это телу! Душе-то за сорок!). Вот так в моем…хе хе…«гареме» появилась новая девица. Теперь их стало четверо. С одной сплю, с тремя другими просто дружба. Такая вот моя воркская доля!
Ну да…страдалец. Попробуй-ка, поладь со всеми четверыми!
Глава 7
Зоран смотрел на происходящее со смешанными чувствами. И первым была досада. Этот приезжий, этот наглый ворк так легко расправляется с одним из лучших учеников Академии! Как так?! Почему?! Что он, ректор, сделал не так?! Почему такой дичайший, такой потрясающий разрыв с уровнем этого парня?!
Вторым чувством было…восхищение. Зоран десятки лет отдал искусству единоборств, и прекрасно разбирался в увиденном. А видел он вот что: доведенное практически до совершенства умение убивать. Не красивые танцы на потеху восхищенной публике, ни показательные выступления, устраиваемые лучшими учениками школы единоборств. Нет. Именно умение убивать. Если бы это был настоящий, реальный бой — Истар давно бы лежал с перерезанным горлом, захлебываясь своей дурной аристократической кровью.
А третьим чувством было желание. Желание испытать себя. Смешно, да! С кем испытать? С ЭТИМ?! С каким-то там новоприбывшим курсантом, который Никто, и звать его Никак?! Он, ректор известнейшего, прославленного, великого учебного заведения до дрожи в руках хочет попробовать испытать себя в бою с мальчишкой семнадцати лет! Мальчишкой, который выглядит так, будто он никогда сам даже штаны не натягивал и задницу не мыл — все это ему делали слуги! Изнеженный, ангелоподобный мальчик, который должен пугаться одного вида крови! (Вот же мерзавец! Умеет же себя подать так, как хочет!)
Но ректор был Мастером. Лучшим среди лучших. И останется таким до самой смерти. И он знал цену мастерству. А еще — за свою долгую, даже слишком долгую жизнь он крепко усвоил одну истину: не верь глазам своим. Рассмотри за иллюзорной оболочкой то, что составляет суть предмета. И Зоран увидел. И захотел прикоснуться к этому.
И не ошибся. Син был невероятно быстр. Так быстр, что это не могло быть случайностью. Зоран мог ускорять свои движения примерно на пять-десять секунд, Син — пока что только на три секунды. Зоран это знал наверняка. Он видел — когда действие ускорения прекращалось, Син уходил с линии атаки, на долю секунды разрывая расстояние до противника, и затем снова включал боевой режим.
Но еще: кроме все прочего, ворк двигался НЕ ТАК, как учили двигаться курсантов Академии. Похоже, но НЕ ТАК. Это был совсем другой стиль боя. И ректор видел такой стиль только у непонятно куда исчезнувшего из города Мастера, ну и еще у некоторых его учеников.
Мастер не всем давал свои знания полностью, да и кроме того — не все ученики могли повторить то, что мог сделать Мастер. И вот теперь Син демонстрирует эти знания, которые может знать только близкий Мастеру ученик.
Зоран знал Местера много лет, неоднократно с ним спарринговался — они дружили, пока…пока не случилось несчастье с Хенелем. После этого Мастер оборвал все связи с Академией и с Зораном лично.
И что это все значит? Это значит, что Син каким-то образом был связан с Мастером. И вот что получается: вдруг из города исчез Мастер. Именно тогда, когда на Элрона совершено покушение. Некто разнес дом полковника вдребезги, перебив несколько десятков самых известных и влиятельных людей второго по значимости города Империи. Школой Мастера уже руководит его старший ученик, с которым Мастер работает больше пятнадцати лет (Рогс принес эту информацию). А Элрон вдруг заявляет, что покушение на него совершено неким таинственным ворком! Желавшим отомстить за жесткость, с которой полковник карал непримиримых ворков.
Намешано, конечно — как в тазике с глиной, куда бросают и глину, и коровье дерьмо, и солому — дли изготовления кирпичей. И не поймешь, чего в этом самом тазике больше. Мутная история.
И еще одно обстоятельство — Зорану уже надоело выслушивать жалобы на тему: «Дикий ворк калечит наших детей!». На самом деле травмы на тренировках случаются довольно-таки часто. Ушибы, разбитые носы, губы, рассеченная бровь и даже сломанное ребро — что тут такого? Обычное явление! В конце концов, это же не школа для девиц, из которых воспитывают утонченных дам, готовя их к счастливому замужеству. Академия Нравственности, ученицы которой — предмет вожделения всех курсантов (и курсанток с особыми склонностями).
Вот там — да. Разбитый нос у такой ученицы это предмет расследования с далеко идущими последствиями. Воспитанные дамы не должны выдирать друг другу волосы и выколупывать глаза. Но офицерская Академия! Это же солдаты, которые пойдут в бой! Сегодня — вялотекущая война с Непримиримыми, которая то стихает, то разгорается с течением времени. А завтра могут напасть со стороны! Империя не одна на материке! И те же пираты — их тоже кто-то должен гонять. И внутренние распри — бунтовщиков кто-то ведь должен ставить на место? И что теперь, воспитывать изнеженных детишек, для которых разбитый нос — трагедия, и повод накляузничать родителям?!