Некроманты любят сыр
Шрифт:
Вечно у меня все не как у нормальных людей. Даже глюки и те уже почившие, чтоб его.
— Только не вздумай визжать! — строго предупредила крыса. — У меня очень тонкий слух.
Я подавилась формулой: не настолько я вчера много выпила, чтоб ловить с утра такие оригинальные приходы… живности. Дохлой, святую водицу ей в глотку, живности.
Снова!
— Мыхас, — закончив тем временем с туалетом, представилась крыса и одним махом перескочила с тумбочки ко мне на подушку. — Необыкновенный, уникальный, во всех отношениях потрясающий
От падения с кровати меня спасли лишь ее необъятные размеры. Сумасшедшая крыса, считающая себя мышью, сопроводила мое шараханье скептическим взглядом и не постеснялась прокомментировать:
— Не очень-то вежливо. Я рассчитывал на более адекватный прием от той, кто приволокла в дом ползающую нитку.
Со стороны трюмо донесся возмущенный писк.
— Вот его да, а ведь он даже говорить не умеет. И что ты в нем нашла вообще? Глупый, лысый, противный, то ли дело я.
Крыса раздулась от собственной восхитительности и даже повертелась, демонстрируя лучшие ракурсы. Я с долей брезгливости проводила взглядом ее облезлый хвост, подумав, что Пискуша явно посимпатичнее его будет. Об крышку жестяной банки звучно стукнули, писк перешел в шипение.
— Ой, — махнула когтистой лапой крыса, — поугрожай мне еще. Кишка тонка!
Я схватилась за голову, серьезно опасаясь за собственное здоровье. Просто потому что хихикающее крысиное умертвие, предлагающее разделить с ним веселье от получившегося каламбура — это уже слишком. Даже для меня.
Это не дом, это дурдом какой-то! Во главе с соответствующим хозяином — то-то он на некрочервя так спокойно отреагировал. Я-то наивная думала то заслуга моей настоечки… как же. Да лорд-некрос просто долбанут от природы, ему никаким спирто-магическим коктейлем уже не навредишь.
Или…
— А э-э-э… дин Элройен знает о твоем существовании? — сипло поинтересовалась я.
Крыса перестала хихикать и скроила на морде выражение «ну ты тупая». Но ответила:
— Элри-то? Разумеется, кореш мой, а че?
Нет, не «или». Все-таки долбанут. Жа-а-аль.
— Ну-с, рассказывай! — подперев пушистые щеки лапками, распорядилась крыса. — Кто такая? Зачем приехала?
Я закончила шокироваться и решительно указала нахалке на дверь:
— Сгинь! Это моя комната.
— Фу-ты ну-ты, ее комната, ишь! Птичьи права еще свои предъяви, — развеселилась эта… вот уж воистину крыса во всех отношениях.
— О, предъявлю, не сомневайся, — у меня на пальцах засветилась матрица заклинания.
— Воу-воу, полегче, — развел лапам крысий труп. — Я понятливый парень.
Хм, а ведь он и впрямь представился Мыхасом, припомнила я. Парень, значит. Но почему мышь?
— Раз понятливый, катись отсюда, — держа наглеца на прицеле, повторила я.
Из банки на трюмо донеслись какие-то странные хлопающие звуки — Пискуша мне там аплодирует, что ли?
— И-и! И-и!
Мыхас прищурился и угрожающе обнажил желтые зубищи, повел носом в сторону трюмо.
— Только попробуй, — строго предупредила я. — Этот червяк со мной, понял?
Крыса, точнее крыс нехотя кивнул и почти миролюбиво ответил:
— Усек, твоя макаронина и ты ее… э-э-э, а зачем он тебе?
— Не твое дело! — я начала демонстративно напитывать матрицу силой.
— Лады, ухожу-ухожу, — крысеныш спрыгнул на пол и быстро-быстро посеменил к приоткрытой двери в ванную. На пороге остановился, обернулся, помахал лапкой: — До встречи, детка! И не хмурься, тебе не идет.
Гаденыш юркнул в щель прежде, чем зеленоватый сгусток атакующего заклинания ударил в место, где он только что находился. Я спрыгнула с кровати и кинулась в ванную комнату, но там никого уже не было — специально проверила пространство на наличие умертвий.
Вот тебе и доброе утро!
Заглянула в зеркало, поймала собственный ошалевший взгляд и погрозила кулаком отражению. Передернула плечами: эта тварь точно не привидение. Пшенка, жизнь дарующая, чем я так перед тобой провинилась? Богиня, как и всегда, осталась глуха к моим воззваниям. Я криво усмехнулась — ну да, впору переметнуться на сторону Хладной госпожи. Тут же усовестилась собственных мыслей и поплескала в лицо холодной воды.
К рогатому крыс, дохлых крыс и даже излишне разговорчивых крыс, мнящих себя мышами. После столь бодрого начала дня, захотелось поесть. Вообще отличный план — в любой непонятной ситуации иди на кухню. А там, глядишь, или проблемы подрассосутся, или какая светлая мысль посетит. Палтус бы точно одобрил.
Еще на подходе к кухне я разобрала женское пение:
«Если на двери скелет — значит, ходу туда нет.
Если просто черепушка — значит, в комнате прослушка.
Если в коридоре крест — тьма там плоть живую ест.
Если зомби на двери — лучше в сторону смотри».
Загремела посуда, незатейливая мелодия продолжилась:
«Если на двери кострище — там костей сожженых тыща!
Если лестница вдруг стала издавать протяжный стон –
Лорда ты зови скорее, пусть тебе поможет он.
На двери пододеяльник? Ну тогда за нею спальня.
Если свечка — будуар: столик, стульчик, гримуар».
Мои губы расплылись в широченную улыбку, я толкнула дверь, на которой никаких опознавательных знаков не имелось, и громко поддержала пританцовывающую у плиты Лилитану:
— Вдруг увидел странный свет? Поищи-ка амулет.
Она вздрогнула и едва не выронила сковородку, а затем рассмеялась. Кажется, я начинаю привыкать ко всем этим ощущениям, возникающим при близком общении с потусторонними сущностями. На сей раз ее смех вызвал лишь легкую щекотку в районе позвоночника, почти и незаметную. Гораздо больше меня заинтересовали витающие здесь ароматы.
— М-мм, блинчики! Лилитана — ты чудо! Знаешь?
— Именно так мне сегодня его милость и сказал — «Лил, ты — чудо!».