Некроманты Поляриса. Дилогия
Шрифт:
Он соврал.
Данте врал про руку и перчатку из редкого сплава.
Проблема заключалась не в них.
Тело некроманта походило на лоскутное одеяло, какие все ещё активно используются людьми в деревнях и крайне богатыми любителями старины. Что бы там ни случилось с Праймусом шесть месяцев назад, оно задело не только правую руку. Пострадал практически весь некромант.
Все тем же загадочным сплавом была сделана заплатка на левом бицепсе, правую грудь словно затянули в часть черного доспеха, широкая стальная полоса сдерживала разрастающуюся
И это Данте ещё даже не повернулся.
«Зацени, какие у мужика труселя шикарррные, — влез развеселившийся Азра. — Черный дорогой шелк с зелеными черепушками. Какая ж милота! Студентки небось штабелями складываются у его постели».
Вот кому что, а артефакту лишь бы издеваться!
Но надо отдать должное моему язвительному компаньону. Комментарий вернул каплю самообладания.
Я отмерла, и настал мой черед выдыхать, но в этом выдохе уже звучало «твою ма-ать».
— Я предупреждал, Тесса.
В тишине погруженной в ночь комнаты голос Данте звучал со скорбью родственников, собравшихся на похоронах.
Обойдя худшую из худших артефакторов материка, некромант прохромал к столику с выпивкой.
— Твою ж мать, — уже вслух повторила я, рассматривая заднюю часть этой прогнившей монеты.
Спина. Обе икры. Стопа.
«Гуманнее похоронить, чем спасать», — вынес вердикт Азра.
Звук открываемой бутылки, плеск дорогого напитка (клянусь, оно вытекло с тихим шепотом «я стою непростительно много»).
Некромант наполнил бокал, осушил одним глотком, постоял какое-то время в задумчивости, а затем поднял правую руку, затянутую в перчатку таинственного сплава, и смирился с неизбежным:
— Теперь уже и я склоняюсь к мысли, что проще отрезать.
По сути, мое же предложение и озвучил. Сама не понимаю, с чего вдруг меня это так сильно взбесило.
— Шесть месяцев боли и сражений дракону под хвост, да? — зашипела на него, подлетая и замирая рядом. — Нет, вы-то, может, и сдаетесь, а вот я терять тысячу крон не намерена!
— Тесса, — собеседник наполнил бокал во второй раз, — если дело в деньгах, то я готов выплатить вам неустойку и моральную компенсацию за причиненные неудобства.
«Кайф! Хватаем деньги и валим от этих полоумных черных магов».
— Еще чего! Я сниму с вас эту хрень.
— Что?! — удивился Данте.
«ЧТО?!», — проорал Азра.
— Да, сниму! И не надо так недоверчиво смотреть. Сниму. И даже больше. Я помогу вернуть магию и остановить процесс выгорания.
Со стороны казана, заботливо оставленного на тумбочки у кровати, донесся слабый металлический звон, словно Азра в отчаянье стучался лбом о стенку импровизированной тюрьмы.
Данте в задумчивости глянул на дно бокала, в надежде отыскать истину.
— Выгорание нельзя остановить.
— Можно.
Мое настроение покинуло отметку «блин, чо делать?» и устремилось к состоянию «отважные не сдаются».
Я облизнула пересохшие губы, чувствуя, как где-то внутри над поверженными телами инстинкта самосохранения, страха смерти и обещанием маме не делать глупости
— Данте, когда мне было десять, я заболела лихорадкой, — с несвойственным жаром и красноречием начала я. — Такое бывает редко, очень редко, но мой иммунитет начал атаковать не только вирус, но и магию.
«Ох, Тесса, я искренне рекомендую тебе ЗАТКНУТЬСЯ!»
— Всего за неделю мое собственное тело выжгло во мне магию и сделало обычным человеком…
«Я начинаю думать, что оно заодно выжгло и твои мозги».
— Да, говорят, что дети еще могут адаптироваться, но это неправда. Если ты потерял магию, то никогда не сможешь смириться с этим. Никогда. Мне было десять, Данте, и я чувствовала, что схожу с ума. Если бы не Азра…
«Нет, Тесса, ему нельзя рассказывать о нас», — бесновался артефакт в своем казане, но я была поглощена энергией спасения и стопроцентным вниманием некроманта.
— Если бы дело было только в руке, то ампутация бы помогла, — продолжала с жаром, которого сама от себя не ожидала. — Но задето все тело, поэтому ампутация ничего не решит.
«Боги, зачем я только с ней связался», — продолжал сетовать Азра.
Данте убрал стакан, развернулся и, не скрывая интереса, уточнил:
— А что решит?
— Спайк!
Данте глянул на меня так, словно я предложила в качестве источника энергии труп короля.
— Спайк?
— Он, родимый!
Я метнулась к журнальному столику, выхватила первый попавшийся лист бумаги, ручку и принялась чертить. Спасибо старому артефактору за науку о простых фигурах, которые позволяют менять свою структуру, вплетая все больше и больше формул.
— Он — ваше творение.
На бумаге появилась схема куба со вписанным в него элементом творчества — звездой. Данте подошел и с интересом глянул на мой набросок.
— Я не сильна в некромантских штучках-дрючках, но предполагаю, что на первых стадиях создания лича вы вливали в него свою магию и жизненную силу. Значит, при очень большом желании и продуманной системе накопления энергии, эта связь может сработать и в обратную сторону. И не надо заранее качать головой! Просто гляньте на вашего ящера. Он же жрет как не в себя! Внутренний инстинкт подсказывает ему, что лич обязан помочь хозяину. Вот почему он подбирает все питательное, что попадает в его поле зрения!
«У меня предложение. Давай мы срочно проведём лоботомию и нахрен снесем тебе вот эту креативную извилину, которая рождает глупости типа «я спасу этого некроманта»!
Но я игнорировала. Игнорировала все.
Здесь и сейчас у меня была блестящая теория, страница журнала и набросок будущего артефакта, который спасет чью-то жизнь.
— Тесса, — позвал Данте, опускаясь рядом со мной на колени.
— Ран много, поэтому тело не успевает поддержать общий уровень магии и восстановиться. Все ресурсы идут на борьбу с заразой, но если будет большой приток магии, то это запустит регенерирующие заклинания и остановит процесс разложения.