Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов
Шрифт:
– Почему вы бессильны? Вы что, немощны или безоружны?
– Мы не умеем сражаться, мы лишь служители мудрости. А они сильны и знают секреты.
У меня лопнуло терпение.
– К Шайтане все секреты! Собирайте всех, вооружайтесь, кто чем лучше владеет, седлайте лошадей! Мы едем в погоню, и я буду не я, если мы не освободим мудрых и не прогоним этих Могильных Червей раз и навсегда!
Старший и его люди были удивлены до крайности, но повторять мне не пришлось. Было похоже, что они только этого и ждали. Получив от старшего короткие распоряжения, все разбежались собирать народ. Сам же он приблизился
– Будь осторожен. Они могут напасть внезапно, а могут просто подойти с каким-нибудь разговором. У них могут быть иглы, арканы, сети – все что угодно.
Я поблагодарил и как ни в чем не бывало пошел к своему шатру. У входа я остановился, приняв небрежную позу, и незаметно, одними глазами, стал осматриваться. То, что в шатре кто-то есть, я уже понял, так как оставил его полы в другом положении. Невдалеке возник мальчик и указал глазами сначала на шатер, затем – в стороны. Я кивнул ему, и он вновь исчез за шалашами. Я проследил его взгляды и заметил двух людей, стоявших поодаль с двух сторон. Их лица были знакомы мне за последние дни. Тем временем полы шатра зашевелились, и из него высунулся юноша, которого мне также приходилось видеть. Он и те двое ничем в деревне не занимались, лишь шныряли тут и там. Становилось совершенно ясно, что они – лазутчики Могильных Червей. В его руке я заметил лоскут мокрой ткани, одновременно почувствовав резкий запах. Увидев меня, он растерялся.
– Прости, о мудрый… – запинаясь, проговорил он. – Я думал, что ты – там… и позволил себе войти…
– Ты один? – спросил я, сразу поняв по глазам, что нет.
– Конечно, о мудрый… Я хотел спросить…
– Что это у тебя? – спросил я, указав глазами на руку с лоскутом.
– Где? – Он, вконец растерявшись, бросил лоскут на землю и принялся украдкой обтирать руку об одежду.
Бросив взгляд туда-сюда, я увидел, как те двое направились было к шатру, но неожиданно были схвачены множеством рук и повалены на землю.
– Что это за запах?! – громовым голосом крикнул я и, схватив своего «гостя» за халат, подсечкой ног опрокинул его на землю, высвобождая из рукава руку с кинжалом.
Полы шатра вновь колыхнулись.
– Ни с места, или он умрет! – вновь крикнул я и вонзил острие кинжала лежащему между ребер, давая понять, что говорю вполне серьезно.
Тот пронзительно завизжал, выходящий же из шатра застыл на месте с окаменевшим лицом, а в следующее мгновение был схвачен подоспевшими хранителями мудрости. Опустившись на одно колено, я наклонился к лежащему, глаза которого были жутко выпучены от ужаса.
– Куда увезли мудрых? – спросил я, слегка повернув кинжал в ране, отчего тот громко взвизгнул.
– Их повезли к реке, – со стоном проговорил он.
– Сколько сопровождающих?!
– Двенадцать. И шестеро ожидают на берегу.
– А потом?
– Завтра на закате приплывет большая лодка, чтобы везти их вниз, к большому морю. Больше я ничего не знаю.
– Что должен был сделать ты?
– Мы должны были усыпить тебя дурманом и везти следом.
– Очень хорошо, – сказал я. – Так и сделаем. Только я поеду сам, а вместо вас поедут другие.
Я приказал перевязать его, затем связать всех и стеречь до нашего возвращения. Со мной вызвались ехать двадцать два человека. Моя решимость сильно подействовала на них, значительно подняв их боевой дух. Они были полны ненависти к Могильным Червям и готовы были наконец завоевать себе спокойствие и безопасность. Вооружены они были топорами, лопатами, вилами и дубинами. Я понимал, что толку от них будет немного и рассчитывать придется в основном на себя. Они были нужны мне больше для духовного подавления противника превосходящим числом и решительным настроем. Оседлав коней, мы пустились в погоню. Уже совсем стемнело, но следы были четкими, и мы шли по ним уверенно и достаточно быстро. Это позволило нам уже к середине ночи догнать похитителей, так как они к тому же, не ожидая погони, остановились на ночлег.
Я выбрал троих самых, на мой взгляд, боеспособных. Остальным же приказал следовать поодаль, чтобы их не сразу заметили, а в случае нужды во весь опор мчаться на подмогу. Как я и рассчитывал, нас приняли за своих. К тому же нам четверым удалось отвлечь внимание дозорных и дать возможность основной группе подойти довольно близко. Свою ошибку они поняли лишь тогда, когда мы очутились почти среди них. Шестеро самых проворных вскочили на коней и поскакали на нас, стараясь окружить.
– Возьмите на себя по одному! – крикнул я и устремился вперед, оставив других немного позади.
Двое противников с двух сторон одновременно метнули арканы. Но я резко повернул и осадил коня, и они промахнулись. Один аркан я срубил на лету, другой, уже упавший, подхватил и, обмотав конец вокруг луки седла, с силой натянул, затем отпустил и пришпорил коня. Противник, державший веревку, откинулся назад, затем его рвануло вперед, и он уже не смог удержаться в седле. Я обрезал веревку и, сложив ее вчетверо, изо всей силы хлестнул ею по лицу подскакавшего второго арканщика. Он, схватившись руками за голову, потерял равновесие и тоже свалился с коня. Я же уже мчался на подмогу к товарищам. Догнав одного за другим двоих противников, я отточенным движением перерезал подпруги их седел, нисколько не поранив при этом лошадей.
Двое оставшихся наскочили было на моих товарищей, но, увидев, что остались в меньшинстве, растерялись. Один из них тут же получил удар дубиной по голове, второй же очутился прямо передо мной. Точно рассчитав движение, я взмахнул ятаганом. Острие со свистом пронеслось в полпальца перед его глазами. Он откинулся навзничь и, закрыв лицо руками, рухнул на землю, не смея шелохнуться. Словом, схватка получилась похожей на комическое представление и показала, что Могильные Черви не блещут искусством ни в бою, ни в верховой езде. Подоспевшей основной группе осталось лишь собрать поверженных и связать их. Я же поскакал к маленькому обозу, где, обнажив мечи, нас ожидали оставшиеся Могильные Черви.
Их предводитель, стоявший впереди, был, судя по виду, весьма почтенного возраста. Однако тело его было крепко сложено, пышные волосы и густая борода не были седыми. Он уверенно держал в руке меч очень странного и вычурного вида. Меч был недлинным, зато довольно широким, с двумя ответвляющимися шипами. Конец же его был раздвоен: одно острие смотрело прямо, другое загибалось крюком почти назад. Я сразу отметил, что такой клинок не может быть прочным, ибо зазубрины – это всегда слабые места, нужно лишь правильно нанести удар.