Некрономикон. Странствия Альхазреда
Шрифт:
У недавнего путешественника души к круглому храму Альбиона был шанс оказаться в теле первосвященника мистерий этого культа в момент жертвоприношения в их самом священном ритуале, который осуществляется на рассвете самого короткого дня в году. Так как он не обладал знанием нужной молитвы, он стоял как зачарованный с широким жертвенным кинжалом, поднятым вверх двумя руками, глядя вниз на обнаженного юношу, привязанного лицом к небу на алтаре. Священники более низких рангов начали напряженно шептаться между собой. Их лидер вышел вперед и потребовал на языке Альбиона, чтобы первосвященник завершил нужные стихи. Путешественник знал язык, но не эти стихи.
Думая избежать своего затруднительного положения, он симулировал болезнь и, качаясь,
Лучше всего, если путешественник к храму из монолитов отправится туда в своем человеческом сосуде один в темноте, когда луне на ущербе останется три ночи, чтобы завершить свой цикл, и выждет внутри храма момент, когда луна окажется в центре над одиноко стоящим камнем, который лежит за пределами входа в храм без дверей. Он должен заставить свой человеческий сосуд постоянно жевать листья травы, известной как лапчатка, для того чтобы ее сок всегда был у него на языке. Когда луна достигнет стоящего камня, определенные иероглифы покажутся на поверхности лежачего камня. Мысленно хорошо запомните их формы, и при первой возможности запишите их на пергаменте, поскольку они имеют огромную пользу в делах с Древними и теми сущностями, которые им служат.
Тот, кто прочитал эту книгу внимательно и понял ее слова, может находить эти иероглифы повсюду, если обладает умом искать их под лучами луны. Поскольку солнце — это товарищ луны, и то, что написано смело на его полном лике, тихим шепотом обозначено на ее повернутой в профиль щеке.
Глосса Феодора Филета: «Странные знаки, скопированные здесь, я обнаружил нанесенными краской под черным шрифтом арабского текста на листе пергамента книги Аль-Хазреда. Их не было видно днем или при свете лампы, но только в лучах четверти луны во время фазы ее ущерба. Я случайно увидел это ночью, когда бриз из моего окна погасил свет моей масляной лампы. Благодаря какому искусству они были сделаны, я не могу судить. Ведомый этим случаем, я предпринял исследование и обнаружил другие образы и писания под написанными ручкой словами манускрипта, некоторые видимые в лучах полной луны, другие в фазах ее пребывания или ущерба, которые я скопировал на страницах этой книги; чтобы их увидели все там, где они появились в местах оригинала».
Что может быть безопасно написано Древними
В священном тексте, названном Берашит, обозначающем на языке евреев начало вещей, нас учат, что Священный создал мир за шесть дней, а на седьмой день отдыхал от своих трудов. Прежде чем он начал свою работу, существовало ничто, а когда он закончил ее, все, что мы знаем, было совершенным — все звезды небесные, все формы растений и животных, все моря, и горы и долины, и появился самый благородный образец, Адам, первый человек, более прекрасный, чем ангелы, поскольку его лицо отражает лицо Бога. Наша раса была сформирована в конце шестого дня, финальная вещь, сделанная создателем, чтобы стать господином и правителем каждой меньшей твари и пространств этого мира.
Так написано, и люди, которые являются набожными верующими, принимают это как священное слово Бога, но некоторые среди нашей расы, которые не хотят просто принимать все это на веру, как младенец принимает свое молоко, должны неустанно искать тех, кто спрятан, знать, что в промежутках между днями были сотворены другие создания другими создателями, и поскольку они были созданы ночью, они оставались невидимыми и прятались в тени.
Нельзя предположить, что наша раса является самой древней или последней из хозяев, которые правят этим миром, или что масса живых форм, известных человеку, движется одиноко, без других форм. Древние были, Древние есть, и Древние будут. Они ходят не в тех местах, которые мы знаем, но между нижи, безмятежные и древние, невидимые нами, поскольку они бесформенны. Йогг-Сотот помнит ворота. Йогг-Сотот — это ворота. Йогг-Сотот — это ключ и защитник ворот. Что было, есть и будет — это едино в Йогг-Сотот. Он помнит, где однажды Древние прорвались сквозь свод, который отделяет нашу сферу от внешней тьмы, и куда они прорвутся снова. Он помнит, где они оставили отпечаток своих стоп в прахе земли, и те места, где они до сих пор ходят туда и обратно, и почему никто не может увидеть их, когда они проходят.
По их запаху люди иногда могут узнать об их присутствии, но на кого они похожи, не знает ни один человек, но только косвенно, всматриваясь в линименты и выражения лиц тех, которых они смешали с человечеством. И из тех есть много типов, разных по внешнему виду — от зеркала человека до теневого контура невидимого и бесформенного присутствия, которое их создало. Они ходят невидимыми и курятся в пустынных местах, где слова модулируются и ритуалы поются в определенные ими периоды времени. Ветер невнятно шепчет их голосами, и земля грохочет их мыслями. Они сгибают деревья и сокрушают города, однако ни лес, ни город не видят руки, которая это делает.
Кадафь в холодной пустыне знает их, но какой человек может действительно похвастаться, что он знает Кадафь? Ледяная пустыня, которая лежит далеко к югу, и острова, погруженные под воду, несут камни, на которых вырезана печать, но кто среди простых людей видел замороженный город или запечатанную башню, украшенную на века гирляндами из водорослей и инкрустированную морскими уточками? Великий Ктулху — их родственник, однако он может различать их только смутно. Йа! Шуб-Ниггурат! Вы узнаете их по запаху. Их рука у вас на горле, однако вы их не видите. И их место обитания может оказаться рядам с вашим порогом. Йогг-Сотот является ключом к воротам, где встречаются сферы. Человечество правит там, где они когда-то правили. Они должны править там, где сейчас правит человек. После лета приходит зима, а после зимы — лето. Они ждут, терпеливые и могучие, поскольку они снова будут здесь править.
Когда они вернутся, все люди склонят свои головы и будут служить им как господам. Те немногие, которые помнят их древнее присутствие с заклинаниями и жертвоприношения-ми, приносимыми в их местах власти, будут руководить массой нашей расы, которая блеет, как овца, и пресмыкается, как скот, когда его ведут на заклание. Мы для них являемся как пищей, так и тягловыми животными, которые трудятся в поле. Молитвы пророков не способны бороться с ними. Ни полумесяц, ни крест, ни звезда не могут предотвратить их вторжения, когда снова небеса дадут свой знак и откроются ворота. Йа! Ньярлатхотеп! Они придут к нам во тьме, но из-за их костров ночь будет пылать яркостью отполированной латуни на фоне лика солнца.
Великих Древних семеро, шесть из которых братья и сестры, а седьмой, для них как сын брата отца, и стоит особняком, хотя он один из них. Имена остальных из их расы произносятся шепотом в глубоких пещерах, но другие не имеют ту же самую семейную кровь, и эти семеро являются лидерами или герольдами в нашем мире. Среди этих семерых есть те, которые лучше известны и те, которые неизвестны, поскольку не все Древние в равной степени интересуются делами этого мира. Их имена следующие: Азаг-Тот, Дагон, Ньярлатхотеп, Й’иг, Шуб-Ниггурат, Йогг-Сотот и седьмой, который стоит особняком, — Ктулху.