Некрополь
Шрифт:
Кёрт взглянула на старшего санитара.
– Спасибо. Мы благодарны за ваше предложение. Следуйте за нами, пожалуйста.
Варл следил за наполнением склада, еще и перетаскивая больше других благодаря искусственной руке. Орудуя командой из сорока человек, он загружал складское помещение танитскими припасами. В сарае было уже полно всего, удобно подписанного и отмеченного в инфопланшете декларации, но все еще оставалось более чем достаточно места для припасов и амуниции, которые они привезли с собой.
Еще один грузовик подъехал к дверям, мигая фарами, и
Каффран остановился передохнуть, когда сержант позвал его.
– Обойди кругом, – распорядился Варл. – Проследи, чтобы амбар с тыла был защищен.
Каффран кивнул, вытаскивая из ближайшего ящика свою камуфляжную куртку и плащ и натягивая их. Он сильно взмок от работы.
Подняв лазган, он пошел в обход вокруг полок с припасами, двигаясь через темноту и тени, изучая подгнившую заднюю стенку ангара на предмет пробоин.
Что-то метнулось в темноте.
Он выставил лазган перед собой. Крысы?
Ничего. Каффран шагнул вперед и увидел угол ящика, отгрызенный. Завернутые в пластик сухие крекеры, несомненно, были похищены. Точно крысы. От ящика тянулся след крошек и обрывков пластиковой обертки. Придется поставить мышеловки – и разбросать яд, пожалуй.
Он остановился. Дыра в ящике была слишком широкой для крыс. Если, конечно, здесь в канализации не вывели что-то размером с собаку. Это его не удивило бы, с учетом огромности всего в улье Вервун.
Он снял лазган с предохранителя и скользнул за следующий стеллаж.
Что-то метнулось снова.
Он двинулся вперед, подняв лазган и высматривая цель. Фес, может, местные вредители окажутся недурными на вкус? Драгоценного свежего мяса последние дней сорок было мало.
Слева от него что-то шевельнулось, он упал на колено, наводя прицел. Позади стеллажей виднелся бледный лучик зеленого света, неровная дыра в задней стене сарая, через которую пробивалось свечение Щита.
Каффран двинулся вперед.
Шум справа.
Он крутнулся. Ничего. Он отметил, что еще несколько ящиков повреждены.
Что-то мелькнуло мимо лучика света, что-то очень быстрое, на мгновение закрывшее собой свет.
Каффран рванулся вперед, боком проскользнул в дыру в подгнившей задней стене ангара и влетел в беспорядочную кучу мусора и обломков позади складского амбара.
Он выбрался, встал, поднял лазган…
И увидел мальчика. Маленького мальчика, восьми или девяти лет, как показалось Каффрану, взбегающего на гору мусора с пакетом печенек в руках.
Мальчик добежал до вершины, и из темноты выскользнула еще одна фигура. Девушка, постарше, лет восемнадцати, одетая в грубые тряпки и разукрашенная пирсингом. Она забрала у мальчика пакет и крепко его обняла.
Каффран поднялся, опустив лазган.
– Эй! – позвал он.
Ребенок и девушка недружелюбно воззрились на него, словно животные, попавшиеся на глаза охотнику.
Всего лишь миг он видел свирепое, но красивое и сильное лицо девушки,
Он погнался за ними, но их и след простыл.
В норе в сотне метров от складских помещений Тона Крийд обняла Далина и велела сидеть тихонько.
– Умница, умница, – пробормотала она, взяв печенье и разорвав пластиковую упаковку, чтобы он мог взять себе.
Далин сгрыз его мигом. Он был голоден. Все они там были голодны.
Питательные растворы, вводимые в цистерну, кормили дремлющего верховного лорда улья Вервун. Он покачивался в своем маслянистом жидком лоне, присосавшись к каналам кормления и подергивая руками и ногами, как спящая собака. Ему снилась Торговая война до его рождения. Картинки в его сон приплывали из пикт-библиотеки, где он учился в юности. Ему снился его прославленный предшественник, великий Иеронимо, надменно отвергший соперничество с Феррозойкой, готовящимся к войне. Как напрасно, как глупо! Такое очевидное упрямство! А улей держал его в таком почете за его героическое правление! Глупцы! Скот! Бездумная масса!
Торговля – всегда война. Но коммерческую войну можно вести тонко, аккуратно. А собирать людей, оружие, обращать прекрасную продукцию улья в военные машины, пистолеты, пушки, рационы и боеприпасы…
Что за мелкий ум, Иеронимо! Каким слепцом ты был, если не видел истинный путь победы! Дом Клатш склонился бы перед торговым эмбарго задолго до того, как храбрые парни нашего Вервунского Главного осадили стены Зойки! Уступка тут, сделка там, перекрытие каналов снабжения, блокада…
Сальвадор Сондар воспарил внутри цистерны, ему снились теперь архитектура двойной бухгалтерии, зиккураты из поднятых процентных ставок, реки валютных поступлений, насыпи ВВП.
Математические виды торгового триумфа, которыми он восхищался больше, чем каким-либо чудом во вселенной.
Он снова дернулся в своем теплом бульоне, переливчатые пузырьки покрыли его сморщенные конечности и затем побежали к крыше цистерны. Он был рад, что убил старика. Иеронимо засиделся на престоле! Стодвадцатилетний, любимый глупой, пошлой толпой, никак не готовый уступить место двадцатилетнему племяннику и очевидному преемнику! «Это был акт милосердия», – убеждал себя Сальвадор во сне, хотя вина за этот поступок мучила его уже пятьдесят лет. Его спящее тело подрагивало.
Да… это было милосердие… на благо улья и во имя дальнейшего процветания дома Сондар, благородной династии! Разве не утроилось производство за время его правления? А теперь Гнайд, Кроу, Часс и остальные слабаки рассказывают ему, что коммерческая война – это больше не вариант! Глупцы!
Гнайд…
Он… он же умер, не так ли?
И… Слайдо? Великий военмейстер, пал от яда. Нет, не так. Заколот в спину, на ковре в приемном зале… нет… нет…
Почему так спутались его сны? Из-за щебета. Этот щебет. Щебет. Если бы только он умолк. Он мешал логике. Он – верховный лорд улья Вервун, и он хочет, чтобы спящее сознание было ясным и незасоренным, чтобы он мог снова привести свой огромный улей к победе.