Нексус
Шрифт:
Кейд снова всмотрелся в холодные, суровые, одинаковые лица клонированных солдат, и ответ Беккера показался ему весьма правдоподобным.
– И действительно, – продолжал Беккер, – их можно видеть в ряде ситуаций, где может быть чрезвычайно востребована абсолютная, беспрекословная лояльность. – На стене появилось изображение китайского премьера с двумя телохранителями. У них были те же лица, что и у только что показанных солдат. – А вот еще один, с доктором Шу. – На экране показалось изображение садящейся в машину Су-Йонг Шу. Придерживавший дверцу водитель был одним из клонов. – А вот еще один снимок, с мужем Су-Йонг Шу, Чен Пангом, возглавляющим программу по разработке искусственного интеллекта в Шанхайском университете транспорта. – На снимке был изображен пересекающий
– То, что доктор Шу и ее муж располагают телохранителями из «Кулака Конфуция», само по себе ничего ужасного не представляет. Однако взгляните вот на это. – На экране виднелись четыре шеренги солдат «Кулака Конфуция», стоящих по стойке «вольно» – ноги на ширине плеч, руки за спиной. Перед ними, улыбаясь, смотрела в камеру Су-Йонг Шу с раскинутыми в стороны руками, как бы указывающими на стоящих за ней молодых людей. В отличие от других снимков, солдаты здесь улыбались.
– Это церемония торжественного выпуска класса, или скорее партии, «Кулака Конфуция». Зачем здесь присутствует д-р Шу, если она не участвует в этой программе? А учитывая, что она нейробиолог, известный своей работой в области технологий принуждения, и что, как предполагается, эти солдаты запрограммированы на безусловную лояльность… Ну, тут не требуется больших усилий, чтобы сопоставить эти факты.
Кейд открыл рот, чтобы возразить, но Беккер продолжал говорить.
– Еще одно доказательство, – сказал Беккер.
Экран снова обновился. Теперь на нем был изображен рынок где-то в тропиках, возможно, в Юго-Восточной Азии. Су-Йонг Шу находилась посередине, с наслаждением принюхиваясь к какому-то экзотическому фрукту. Рядом с ней стоял худой высокий азиат в темных очках.
– Этот снимок сделан два года назад в Чиангмае [22] . Мужчина рядом с д-ром Шу – Тханом («Тед») Прат-Нунг. Тед Прат-Нунг получил образование в США, специалист по синтетической химии и наноинженерии. Ему сорок два года. В 2024 году защитил кандидатскую диссертацию в Стэнфорде, где занимался самособирающимися наноструктурами. С 2024 по 2026 год продолжил обучение в Шанхайском университете транспорта, где, вероятно, и познакомился с Су-Йонг Шу. Местонахождение между 2026 и 2034 годами неизвестно. После 2034 года он вновь появляется, уже в роли крупного поставщика нексуса-3. Мы считаем, что он синтезирует его на объекте или сети объектов в восточных провинциях Таиланда, возле границы с Камбоджей. Мы очень хотели бы его заполучить, но таиландское правительство не идет на сотрудничество. Исследовательские интересы Прат-Нунга и Шу вообще практически не пересекаются, так что видеть их вместе как минимум странно.
22
Крупнейший город на севере Таиланда.
– Если подвести итог, получается, что Су-Йонг Шу является одним из (если не ведущим) ученых по разработке китайской нейротехнологической программы в сфере принуждения и что в этой работе она как-то адаптировала нексус-3. Нас беспокоят две вещи – что Китай может сделать с этой технологией и, возможно, еще больше, какие знания Су-Йонг Шу может передать на черный рынок благодаря своей связи с такими, как Тед Прат-Нунг.
Кейд глубоко вздохнул.
Не покупайся на то, что они продают, сказал он себе. Чтобы меня убедить, эти люди могут солгать или исказить правду. Сохраняй скептицизм. Делай собственные выводы.
– Так почему же именно я? – спросил он.
– Вас должны пригласить, – ответил Беккер, – на специальный семинар по расшифровке высших мозговых функций, который будет проводиться в Бангкоке сразу после конференции Международного общества нейробиологов. Приглашение организовала Су-Йонг Шу. На этом закрытом семинаре вы будете единственным аспирантом, все остальные – профессора со стажем. Это свидетельствует, что к вам проявляется исключительный интерес. Мы знаем, что в лаборатории Шу есть места для молодых кандидатов наук, а вы на будущий год должны защитить кандидатскую диссертацию. Ваша работа уже и так базируется на некоторых ее положениях, так что вроде все сходится.
Кейд занервничал.
– Значит, вы просите меня шпионить за той, кто может меня убить или еще что-нибудь, если что-то обнаружит?
Беккер слегка улыбнулся.
– Не волнуйтесь, мы немедленно вас отзовем, если посчитаем, что вам грозит какая-то опасность. На конференции у вас будет поддержка. А если в долгосрочном плане с Шанхаем что-нибудь получится, мы будем прикрывать вас и там.
Разве у меня есть выбор? – подумал Кейд. Возможно, Илья была права – мы могли бы обратиться в прессу, к общественности…
Нет, это бы не сработало. Сколько подобных историй Кейд уже слышал? И что же он сделал? Ну, подписал несколько онлайновых петиций. Разве он поспешил к кому-то на защиту? Или ученые по всей стране подняли протест? Держи карман шире! Все просто опускали головы и старались пройти по самому краю дозволенного, не подвергая опасности свои федеральные гранты. Он стыдился себя, стыдился своей профессии.
Беккер закрыл крышку своего планшета и посмотрел на Кейда.
– Последней темой и технологическим брифингом займется д-р Хольцман. А я сейчас должен заняться другими вопросами. Д-р Хольцман организует ваш переезд обратно в Сан-Франциско. Мы пошлем кого-нибудь с вами, чтобы конфисковать все материалы по нексусу, которые там у вас есть. Кроме того, мы будем поддерживать с вами контакт. До конференции МОН у нас остается два месяца, и мы хотим, чтобы вы как следует подготовились, в первую очередь с точки зрения вашей же безопасности. – С этими словами Беккер встал, взял свой планшет и вышел из помещения, закрыв за собой дверь.
У Кейда кружилась голова. Технологический брифинг. Конфисковать материалы по нексусу. Ему снова стало трудно дышать. Он чувствовал, как сильно бьется его сердце. Они забирают у него нексус. Они забирают его себе. Он передает им эту силу, а сам от нее отказывается. Он должен найти способ ограничить тот ущерб, который они могут нанести.
Но что он может?
Он даже не заметил, что Хольцман ему что-то говорит.
В этот момент ему было не до того. Ему в голову вдруг пришла одна идея. Сможет ли он это сделать? Да. Хватит ли ему времени? Этого он не знал.
Хольцман снова что-то сказал.
– Извините, я не расслышал.
– Я спросил, хорошо ли вы себя чувствуете? – ответил Хольцман.
– Нет, не хорошо. Но я и не собираюсь сдаваться.
– Гм, да. Извините, мне просто нужно многое усвоить.
Хольцман кивнул.
– Может, сделаем перерыв?
Кейд замигал. Что сделано, то сделано. Теперь можно только двигаться вперед.
– Нет, я уже в порядке. Давайте продолжим.
Хольцман снова кивнул, раскрыл свой собственный планшет, нажал на него, и на экране появился новый слайд с единственной диаграммой, озаглавленной: «Су-Йонг Шу: импакт-фактор [23] новых публикаций».
23
Численный показатель важности научного журнала или, как в данном случае, работ конкретного автора.
– Сегодня это последний кусок вводной информации по вашей операции, – сказал Хольцман. – Он касается Су-Йонг Шу. Она выдающийся исследователь, это было очевидно с самого начала ее научной карьеры. Однако несколько лет назад кое-что здесь сильно изменилось.
Пока Хольцман говорил, Кейд изучал диаграмму. В начале ее карьеры импакт-фактор Шу рос быстро и уверенно. Затем наступила пауза, на три года она ушла из науки, пока растила дочь. Когда линия диаграммы появилась вновь, она уже располагалась значительно выше. И наклон у нее был гораздо круче – с каждым годом она поднималась вверх все быстрее и быстрее.