Неласковый отбор для Золушки
Шрифт:
Была и другая причина, по которой маг хотел отправить Юлию к Источнику…
Кристаллы обладали одним свойством. Порождение земли Веравина, они хранили память обо всех творениях, когда-то существовавших. И могли этой памятью делиться. Любое живое создание вблизи кристалла вспоминало себя. Свою истинную сущность, качества, способности.
Элгану однажды довелось так «вспомнить» собственную природу. Он был подростком. Провел в Кей Ла Мо два года. И Верда приняла решение раскрыть его истинную сущность.
Ведьма оставила его на ночь подле кристалла Источника.
Колдунья направляла его. Шаг за шагом показывала, что можно с ним делать. Какие возможности открыты ему в мире, где подобные ему считались врагами и подлежали немедленному уничтожению.
Съешь или будь съеденным — мораль, которую Верда прочно вложила в сознание юного Элгана. Эта заповедь впиталась в его плоть и кровь. Сделала его неумолимым и безжалостным к врагам. А врагом оказался целый Веравин.
Как бы то ни было, истина подарила Элгану силу. И сейчас он хотел дать истину Юлии — как когда-то Верда дала ему.
Первая же ночь в подземелье дворца рядом с кристаллом Источника наделит ее знанием. Кто такие сирены, что за магия у них, как ее применять.
Знание магии сирен давно ушло из Веравина. Кей Ла Мо хорошо знали, как перекачивать силу сирен. Как использовать ее при создании порталов хейоса. Но как сирене самой обращаться с собственной силой — никогда не интересовало Кей Ла Мо.
Элган не мог сам обучить Юлию. Не мог найти ей учителя. Мог лишь подвести ее к Источнику, где она обретет прямое знание. Уснет подле кристалла — и проснется настоящей сиреной.
Где-то глубоко его глодало предчувствие, что это знание еще сильнее разведет его и Юлию. С силой сирены она больше не будет беззащитной, уязвимой перед ним. Почти перестанет от него зависеть.
Он не сможет больше управлять ею. Делать все, что ему надо, без оглядки на ее мнение и желание. Сирена, осознающая свою мощь, — с этой силой придется считаться. Она станет не пешкой, не инструментом. Полноценным игроком, диктующим собственную волю.
Понимание неизбежного причиняло Элгану боль. Что заставит Юлию оставаться рядом с ним, подчиняться его воле, если вдруг ее сила превысит его?
Ничего. Федайра рассказала ей о Кей Ла Мо. О целях ордена. О том, зачем им нужна сирена. Что хотел сделать с ней Элган. Едва он потеряет возможность удерживать ее силой, она убежит так далеко, как сможет. К той же ведьме Лаш, которую считает спасительницей.
Если бы у Элгана было время найти другой способ. Раскрыть способности сирены так, чтобы контролировать Юлию самому. Но пока он будет искать, до нее доберется Ион или сама Верда.
Перед ним выбор: удерживать сирену на привязи, подвергая опасности, — или позволить ей обрести силу в полном объеме. А затем применить ее так, как захочет сама. Даже против Элгана.
Если ему суждено потерять Юлю навсегда — так тому и быть. Лишь бы она осталась жива. Но если он попытается сохранить ее и потеряет на алтаре Верды… Этого он не простит себе до конца долгой магической жизни.
Принимая решение, Элган с корнем выдрал из сердца страх, сожаление, жажду обладания девушкой. Она должна жить. За это он заплатит любую цену.
ГЛАВА 45
Мы поднимались вверх, петляя по удивительному каменному лабиринту. Глаза животных мерцали фиолетовыми огнями, подсвечивая дорогу. Я изумленно озиралась по сторонам, разглядывая широкие тоннели, высеченные внутри скальной породы.
Наконец мы выбрались из чрева горы. Над головами сияло звездное небо. Впервые я летела на илано — прошлый раз, в беспамятстве на руках Элгана, не считается.
Перед нами летели Леон с Рианной. Словно парочка голубков. Прижимались друг к другу и ворковали. Слегка кольнуло женское самолюбие. Когда Рианной была я, он так же любезничал со мной. И я отзывалась…
Я ли? Отзывалось тело, которое принадлежало Рианне. А я недоумевала, что со мной происходит, почему так реагирую на Леона. Может, эти двое изначально были предназначены друг другу? И мне просто перепало то, что должно принадлежать другой?
Что ж, пусть Рианна забирает свое, ничуточки не жалко. Леон, похоже, завидный жених, если женщина зацепила его по-настоящему. А не зацепила — будет с ней грубым, бесцеремонным, равнодушным.
Ни к чему связываться с таким мужчиной. Да и ни с кем бы в этом Веравине не связываться… В первую очередь — с тем, кто сейчас сидел позади меня.
Руки Элгана крепко смыкались на моей талии. Что-то такое было в его прикосновении… Обреченность? Слишком напряжены, слишком зафиксированы мышцы. Что его тревожит?
— Запомни, что ты должна говорить Леону о похищении, — прошептал Элган мне на ухо. — Вас вдвоем похитила Федайра Лаш. Несколько дней держала в подземелье заброшенной башни замка Вальдеров. Два или три — вы точно не знали, потому что не видели дневного света. А затем пришел я и освободил вас. Поняла?
От его шепота по телу пробежала дрожь. Сухие инструкции. Жесткие слова. Но его голос будто заползал мне глубоко под кожу, заполнял все нутро, разжигая изнутри. А дыхание щекотало шею.
Если бы он сейчас поцеловал меня, что бы я сделала? Оттолкнула его или ответила?
Нет уж, дудки! Не поддамся! Интриган, пикапер [14] чертов! Думает, пошепчет сексуально на ушко, женщина и сделает все, что он захочет. Не дождется!
Стальным усилием воли укротила разгорающийся жар внизу живота. Выпрямила спину и почувствовала, как теснее стала хватка мужских рук на моей талии.
Врешь, не возьмешь.
— А вот теперь, милорд, вы уже не запугаете меня! Рианну вы не убьете. Леон пылинки с нее сдувает. Вы не проживете минуты, если причините ей вред. Больше мне незачем врать.
14
Мужчина, для которого соблазнение женщины является самоцелью.