Нелегал. Том 2
Шрифт:
— Держите!
Георгий Иванович начал составлять расписку.
— Что ты смотришь? — усмехнулся он. — Ты хоть деньги и не под отчёт получал, а на оперативные надобности, лучше такими вот бумажками обложиться, чем потом коллегам свою правоту доказывать. Так?
Я кивнул.
— Так.
— Рассчитаться с иностранцами выданных средств тебе хватит, и ещё что-то около сотни сверху останется. Но если что — обращайся, добавлю, — предупредил Городец и предупредил: — Активных мер по вербовке этого Джона не
По спине пробежал неприятный холодок, но я с показной беспечностью откинулся на спинку стула и заложил ногу за ногу.
— Замечательно провёл. Просто замечательно.
— Не высовываться не можешь, да?
— Неужто были жалобы?
Георгий Иванович покачал головой.
— Пока что лишь вопросы. Но хрен редьки не слаще: их ведь не только мне адресовали. Ты даже не представляешь, в какое количество оперативных разработок разом угодил!
Я покаянно вздохнул, и майор сменил гнев на милость.
— Ладно, — улыбнулся он, — я тебя не за этим позвал. Пора с твоим распределением определяться.
Меня так и подбросило.
— В смысле?! Я ещё только на третьем курсе!
— Ну а как ты хотел? Нормальных студентов по кафедрам на третьем курсе как раз и распределяют!
— Но я же на военной…
— Индивидуальный учебный план тебя не смущает, значит? — хмыкнул Георгий Иванович. — Ну хоть немножечко? Смущает? Так вот, Петя, перед тобой сейчас открыты решительно все дороги!
— Скажете тоже!
— Ну — почти, — поправился Городец. — В пределах разумного.
Я усилием воли задавил приступ нервозности и даже нашёл в себе силы пошутить:
— А что же Альберт Павлович от определения этих пределов самоустранился? Не похоже на него.
— Не в принципах Альберта брать в таких делах самоотвод, тут ты совершенно прав, — ухмыльнулся в прокуренные усы майор Городец. — Но в этом конкретном случае он решил положиться на твой здравый смысл. Твоя жизнь, тебе её жить. Ты уже большой мальчик, через колено ломать не станем.
— Слушаю вас, Георгий Иванович.
Тот упёрся руками в край столешницы и с силой откинулся на спинку жалобно скрипнувшего кресла, помолчал миг, потом сказал:
— Есть мнение, что тебя стоит выдвинуть в исполняющие обязанности руководителя дисциплинарного комитета.
— Даже так? — удивился я. — Неожиданно!
— Ну а почему нет? — развёл руками Городец. — Неплохой трамплин для политической карьеры. Перескочишь через годик в Февральский союз, а то и сразу в горком к Стройновичу под крылышко, а там и до столичного уровня дорастёшь. Плохо разве?
О партийной карьере я никогда не задумывался, к тому же в голосе куратора послышались скептические нотки, вот и спросил:
—
Георгий Иванович пожал плечами.
— Ты как секретарь комитета чисто технической работой занимался, все принципиальные вопросы Стройнович решал, и он же острые углы сглаживал. А почему? Да просто он своему месту соответствовал. Аспирант с боевым опытом и обширными связями. Ты тоже не абы кто, но должность эта для тебя на вырост. И поначалу без поддержки будет никак не обойтись, а значит, придётся брать на себя некие встречные обязательства. Долгов на тебя навешают — будь здоров! Не веришь?
— Почему не верю? — буркнул я, припомнив своё недавнее общение с проректором по воспитательной работе и его многозначительную улыбку. — Даже знаю кто. Вопрос лишь в том, так ли это плохо.
— Тебе решать, — хмыкнул Городец. — Дальше будешь слушать?
— Конечно!
— Особый дивизион, — коротко сказал куратор и замолчал, с интересом изучая выражение моего лица.
Я прикинул, как такое назначение сочетается с моими приоритетами, и расценил его вполне уместным, но всё же счёл нужным отметить:
— Командир разведывательно-диверсионной группы в чине старшего лейтенанта как вершина карьеры?
— До капитана рано или поздно дослужишься, — уверил меня Георгий Иванович. — И потом, откуда такая меркантильность? Пользу стране ты о-го-го какую принесёшь!
— Если такая необходимость возникнет, меня на это направление с любого другого в пять минут мобилизуют. Хотелось бы, раз уж есть такая возможность, и мирную профессию освоить. А то комиссуют по ранению и останусь у разбитого корыта.
Городец наставил на меня указательный палец.
— Вот! Слова не мальчика, но мужа!
Я вздохнул.
— Давайте! Выкладывайте, что напоследок приберегли!
— Если не интересна политическая карьера и нет желания поступить на военную службу, остаётся научная деятельность, — заявил Георгий Иванович и встопорщил усы в ироничной улыбке. — Ну что ты смотришь на меня? Сам же хотел с профессором Чеканом поработать! Или перехотел уже?
Вот так сразу переварить услышанное не удалось, и я заявил немного невпопад:
— Так Чекан же под домашним арестом до сих пор?
— Заточение в четырёх стенах не лучшим образом сказалось на состоянии здоровья профессора, его перевели в загородный санаторий. Туда же поместили ещё ряд научных работников, утомлённых непонятливостью студентов, придирками начальства и недостаточностью финансирования. Понимаешь, к чему я?
— Организовали исследовательский центр закрытого типа? — предположил я.
— Это лишь одно из направлений деятельности новой структуры, — отметил Городец. — Если всё пойдёт по плану, она возьмёт на себя все разработки секретного характера.