Шрифт:
«В душе каждой хорошей ведьмы
живет плохая маленькая девочка».
(Народная мудрость)
Пролог
Смерть Кати оказалась неожиданной и нелепой.
Она лежала с выпученными глазами в своей новой большой квартире, на кухне, раскинув в стороны руки и ноги, одетая в застиранную любимую пижамку розового цвета с желтыми слониками. Растоптанные тапки с помпонами разлетелись по углам. Изо рта, красуясь смачной вишенкой на
Сегодня Кате надоело ждать, пока муж сменит перегоревшие лампы в подвесном потолке, и она решила проявить самостоятельность. Влезла на табурет, стала вытаскивать старую лампочку, та не выкручивалась. Она сунула новую лампу цоколем в зубы, стала вертеть двумя руками. Увлеклась, встала на край табуретки. Та перевернулась. Дальше – падение, удар затылком о край раковины, смерть.
Последняя мысль Кати, когда сознание покидало ее парализованное тело, была о муже. «Ленивый рукожоп!» – подумала она о нем.
* * *
Глаза Катя открыла в освещенном пятне посреди мрака. Она – всё в той же смешной пижаме. Всё с той же лампочкой. Босая. Под ногами – пушистый толстый ковер ручной работы. Перед ней – массивный письменный стол.
За столом – мужчина.
Его кожа оказалась чуть смуглой, голова – гладко выбрита, на подбородке – короткая черная щетина. Лицо – с крючковатым носом, высокомерное, с пристальным взглядом. Бритая голова стильно диссонировала с костюмом, сшитым хорошим портным. Под костюмом – дорогая белая рубашка. На манжетах – золотые запонки с камушками. Тыльные стороны ладоней поросли короткими черными волосами. Образ завершал массивный перстень, золото с крупным изумрудом, отшлифованным овальным кабошоном. Этот кабошон просто кричал о «старых деньгах», о богатстве и власти, которые пришли из тех времен, когда люди еще не умели гранить драгоценные камни.
Катя бескорыстно любила сильных мужчин. Мужчины это чувствовали и любили ее.
От хозяина кабинета у нее даже низ живота потянуло, такой он оказался матерый. Его широкие плечи естественно смотрелись бы и под горностаевой мантией, и под кольчугой, и под пурпурной тогой. Хотя правильнее всего он выглядел бы в черном тюрбане и синем бурнусе туарега.
Мужчина от вида посетительницы приподнял брови.
Перед таким роскошным самцом она стоит в пижаме и… Катя вытащили лампочку изо рта, посмотрела, куда бы ее деть, пристроила на край стола, рядом с грубо вычеканенной золотой маской и непонятной палкой с массивной золотой шестеренкой, насаженной на конец.
– Можешь звать меня Хароном. Я решаю, куда отправлять души умерших с Земли, – скучающим тоном заговорил мужчина.
– Катя, – тихо представилась Катя.
– Я знаю.
Мужчина повернулся вполоборота, и перед ним появилось объемное изображение. Младенец в пеленках.
– Я просмотрю твою жизнь и приму решение. Грешила?
– Прелюбодействовала, – потупилась Катя.
Харон иронично приподнял бровь.
Изображение быстро, в режиме ускоренной перемотки, пошло вперед. Младенец почти мгновенно вырос и превратился в девочку, потом – в девушку. Темп чуть замедлился. Иногда Харон шевелил пальцами, и картинка замедлялась до нормального темпа, менялся ракурс, изображение увеличивалось или уменьшалось.
Вот она обжимается с первым парнем. Катя улыбнулась – молодая совсем, глупая. А вот и потеря девственности, неумелая и неловкая. И встречи с посиделками – на лавочках в парке, в подъезде, на детской площадке.
Вот студенческие вечеринки. Катя чуть смутилась. Там были и неприличные моменты. Очень неприличные.
Вот знакомство с будущим мужем. Опять посиделки и обжимания, но чаще в машине. Вот их свадьба и первая квартира, любовь, эксперименты в сексе, первая фирма мужа.
Вот знакомство с первым любовником. Он на много лет стал ее другом, секс у них бывал нечасто, но регулярно, до самой Катиной смерти.
– Ого! – приподнял брови Харон при виде их близости.
А потом и вовсе замедлил воспроизведение, разглядывая во всех деталях. Катя на картинке лежит грудью на офисном столе, юбку задрала, а сзади любовник пристроился и дерет ее с большим энтузиазмом. Причем большой у него не только энтузиазм, он вообще весь большой – хоть в высоту, хоть в ширину, хоть по длине и толщине. Для ощущений от секса это не очень, на самом-то деле, но Кате было приятно осознавать, что вот это всё – её. Или точнее, что она принадлежит такому сильному самцу.
Вот, казалось бы, сколько она времени потратила на учебу, сколько всякого полезного на работе сделала, а сейчас вспоминается не то, как она лихо бюджет фирмы раскидывала по направлениям, а ее отношения.
Парочка случайных связей промелькнули.
Первые неурядицы, работа, кухня, проблемы, ссора с мужем.
А вот второй любовник, с ним она не так давно, но зато сколько страсти между ними!
Харон опять с любопытством просматривает некоторые особо яркие эпизоды. Катя тоже смотрит – ей немного стыдно, но и приятно вспоминать.
– А вот это как же? – удивился Харон очередной сцене. – Это же противоестественно. Неприятно же должно быть?
– Если потренироваться – нормально, – опустила глазки Катя. – А мужчинам нравится.
Она всегда стремилась достигать совершенства в том, что делает, особенно в важных вещах. А секс – это важно.
Скоро запись Катиной жизни закончилась. Она оказалась ужасно короткой.
Харон задумчиво перемотал назад, остановился ненадолго на нескольких эпизодах.
– А что – правда мужчинам нравится такое? – уточнил. – Раньше так не делали.
– Я могу показать, – смущенно предложила Катя. – Или мне грешить нельзя?
– Ты сейчас не можешь согрешить, ты мертвая. Твоя прошлая жизнь уже закончена, новая еще не начата.
Катя игриво прикусила губку и обошла стол. Опустилась на колени. Очень удачно, что здесь ковер такой толстый и мягкий, пол в коленки не давит. Харон позволил ей проявить инициативу.
Когда всё закончилось, Катя глянула на умиротворенное лицо мужчины. Ей нравились такие моменты, когда сильный властный самец расслабляется и благодарно ловит последние ласки ее пальчиков.