Нелисар Брегон
Шрифт:
Скоро рассветет. На деревне еще лежали остатки холодной, туманной ночи, звезд не было видно. Он поежился и втянул воздух как можно глубже. Его что-то мучило. Там на Етуане, с ним происходило что-то очень странное, не понятное. Настолько не понятное, что он не брался дать этому определение. Ему казалось, что он не был единым целом, что он был разбит на части. Но сейчас, здесь, на Арахае он не ощущал ничего, даже близкого к происходящему там. И он нашёл для себя единственное логичное объяснение – там, на Етуане, он помутился рассудком, под воздействием жары, жажды и, очевидно, яда. И хотя что-то глубоко внутри, маячило ему о том, что он лжёт сам себе, он просто отмахнулся от этих мыслей.
И его воображение озарила другая мысль. Ему нужно оружие… оружие. Меч! О, отец, ему нужен
Нел стал нервно прохаживаться по тропинкам. На него оглядывались еще сонные жители. Босой, закутанный только лишь в плащ, с осунувшимся лицом, разбитыми руками и обожженными волосами, он вызывал не малое удивление среди жителей деревни. Но более всего поражали его глаза. Дефект зрачков словно бы стал еще сильнее, а цвет синих глаз совсем потемнел. Индиго. Глаза цвета индиго. В них горел какой-то лихорадочный, болезненный огонь. Брегон чувствовал всё это и намерено старался как можно реже встречать с другими взглядом.
Нелисар более не ощущал пустоты внутри себя, он более не испытывал тоски и страха. В ночь, когда его держали те неизвестные, но такие близкие руки, он изменился навсегда.
– Нелисар! Нелисар! – по деревне разносился взволнованный голос Доминика. Нел, словно вынырнув из своих мыслей, пошел обратно.
Доминик встретил его почти в центре деревни и Нел уловил в нем что-то необъяснимое, что он сам ещё не мог определить. В глазах его друга не было испуга и недоверия, как в других жителях. Нел вдруг понял, что Доминик принимает его таким, каким, возможно, он сам себя не принимал. И в этот момент все сомнения окончательно испарились. Доминик был с ним всем сердцем.
Они вернулись в свой шатёр и некоторое время молчали. Нел сидел подобрав под себя ноги и завернувшись в теплый плащ, вызывающий у него немыслимое отвращение. Это был тот самый плащ, что так заботливо опустил на его плечи прислужник регента.
Доминик открыл специальное отверстие и разжег огонь. Мгновенно их шатер наполнил мягкий свет, запах дыма и тепло.
– Почему ты здесь? – спросил Нел глядя в огонь.
Доминик молчал и Нел поднял на него глаза, его друг уверенно встретил этот взгляд. В темных, как сама тьма зрачках, отражался блеск огня. Во всем полу болезненном облике Брегона было что-то пугающие, какая-то сила, которая заставляла сердце сжиматься от страха и в то же время притягивала магнитом. Но Доминик не боялся. Он видел силу Нела, его свет и жесткий внутренний стержень и признавал это, со всей своей внутренней мудростью и спокойствием.
– Я не знаю… – честно ответил он, – Мне так подсказало сердце, быть с тобой…
– Сердце… – повторил Нел, – А если оно подскажет тебе отдать за меня свою жизнь?
– Значит, так тому и быть, – не дрогнув, тихо, но твердо ответил лангокец.
– А уверен ли ты в своих словах, Доминик? – и было в этом зловещем шепоте что-то, отчего у Доминика по спине пробежали мурашки. И в следующую секунду рядом с ним оказался тот, за кого он был готов умереть. Доминик не знал, когда Нел успел сбросить плащ и как их глаза оказались совсем близко. Сильные пальцы вонзились в его тело, и он понял, в ту же секунду, что никакая в мире сила не способна встать между ними, – Посмотри на меня! – в этих глазах было столько воли и силы, что хватило бы на весь Арахай. И в них был вопрос, вопрос, зачем ему, Доминику быть здесь, рядом с Нелисаром Бреганом.
– Ты помог симбольцу…
– Что с того? – ворот рубахи Доминика, оказался намотан на его кулак.
– Ты не боялся!
– Чего мне боятся?
– А чего боялись приспешники Сургата, когда вели тебя на смерть… – Нел не справился с удивлением, явно проступившим на его лице, – Я видел, видел, как они вели тебя. И ты шел без страха. А они, словно затравленные псы, вели тебя, оглядываясь, боялись что Арахай подсмотреть их темные мысли. Арахайцы объявили себя, в прошлом, едиными братьями и это было бы братоубийство. А братоубийство – это страшное преступление, – Доминик тонул
– Кто рассказал тебе?
– Я слышал, как они злорадствовали, когда ты исчез в переходе! Но я знал, что ты вернешься. Они были уверены, что отправили тебя на верную смерть. Что никакая сила не способная помочь тебе. Но я знал, знал. Я видел как ты наткнулся на Элиансера, видел что тебя отвели в самую высокую башню. Я дождался когда тебя выпустят оттуда и проследовал за вами по краю леса. И стал ждать. Я ждал тебя всю ночь и весь день. Я не мог сойти с места, не мог дышать глубоко, не мог моргнуть лишний раз. И ты вернулся. Тебя принес кто-то темный, как туманная ночь Арахая. И оставив возле прохода, исчез, – Нел медленно осел назад, на край постели. Доминик вздохнул и немного помолчав, продолжил, – Я не знаю, какие силы заставляли меня ждать твоего возвращения. И не знаю, почему я здесь, с тобой. Но ещё тогда, в замке, когда ты помог симбольцу, я увидел что ты другой Нелисар. Ты не похож ни на симбольцев, ни на лангокцев. Но ты арахаец, я твёрдо в этом уверен. И рядом с тобой, моя жизнь неожиданно стала обретать цели и смыслы. Мне сложно облекать в слова то, что я просто чувствую. Но я хочу быть с тобой рядом, хочу следовать за тобой. И не я один. Посмотри внимательно на этих людей, – Доминик маханул рукой в сторону входа в шатёр, – Ты не видишь как они меняются в твоём присутствии, словно всем разом захотелось стать лучше, добрее, искренне. А я видел это, Нелисар… – он тряхнул головой, словно отгоняя от себя все спутанные мысли.
Они сидели глядя в огонь и не зная, что ещё сказать друг другу. Доминик впервые так откровенно говорил о своих чувствах и к своему удивлению, к нему пришло облегчение. Он не просто рассказывал это Нелу, он рассказывал это прежде всего, самому себе.
– Регент думает что ты мёртв, – снова заговорил Дом. Нел поморщился:
– Они знают, что я вернулся.
– Нет. Звездные проходы фиксируют все перемещения. Но ты вернулся не используя его. Я не знаю как, но тот, кто принес тебя, не прикасался к проходу.
Нел задумался. Выходит, что Сургат не знал о его возвращении. И никто в деревне не расскажет ему. Никогда.
– Расскажи мне, что было дальше.
– Дальше…
Доминик до сих пор видел, как ночной воздух сгустился, совсем потемнел и темная фигура, скрытая плащом обрисовалась на фоне серого тумана. Он держал на руках Нелисара. Его тело расслабленно раскинулось, голова запрокинута. Незнакомец опустил Нела на землю, склонился к нему, словно желая ближе рассмотреть и исчез. Доминик с болью вспоминал опухшее, обожженное лицо Нелисара, его опухшие, покрасневшие веки и лопнувшие губы. Его руки были все в крови, волосы сожжены. Он стонал в бреду, звал Арахай и Отца. Доминик боялся, что его стоны привлекут кого-нибудь. Он не знал что делать, ему нужна была помощь, нужно было доставить Нела туда, где ему помогут. Но не мог же он бросить умирающего друга в такой близи от замка и бежать за помощью.
Доминик справился, он на себе дотащил Нела до солнечного берега Лирта. Он знал, что до ближайшей деревни лангокцев ему не добраться. Ближе всего была деревня Северных Волков на Синей равнине. Но как пересечь Лирт вдвоем? На выручку пришли симбольцы, патрулирующие лес на границе с замком. Они перенесли их через реку и доставили в деревню.
Слушая рассказ Доминика, Нел задумчиво смотрел на своего спасителя. Он был его ровесником, но был таким худым, что казался хрупким. И Брегон задумался, как столь юный человек, довёл себя до такого истощения. У него были светлые, пепельные волосы, собранные высоко на затылке. Лицо было очень красивым, гармоничным и Нел видел, что когда Дом придёт в норму, его черты обретут ещё большую привлекательность. И это была не просто милота юного лица, Доминик был по истине красив. Большие синие глаза смотрели на Нела с такой мудростью и верой, что казался перед ним вовсе не подросток, а взрослый зрелый мужчина. Но там же, в бездонной синеве плескались необузданное озорство и веселье.