Нелисар Брегон

Володина Наталья

– Да, белый волк. Симбольцы никогда не рождаются белыми… А у меня родился… Белый мальчик-альбинос, – он печально усмехнулся, – Мовиан полюбил его с первого вздоха, никому не давал его в обиду. Дети не принимали его, считали уродом, дразнили. С возрастом, Морин начал понимать, что он не такой как все, что он другой. Как-то он сказал Мовиану об этом, сказал, что хотел бы быть таким как он – Мовиан. Но тот ответил, что он лишь такой же как и все, он же Морин – особенный и ему уготована особая судьба. Морин лишь посмеялся, но с тех пор в нем что-то изменилось, он стал все больше замыкаться в себе, стал стремится к одиночеству. А тут еще и Мовиан объявил о своем решении

создать свою собственную семью. Ты наверно видел черноволосую красавицу Гентлуду, – Нел утвердительно кивнул, – Кто может устоять перед такой откровенной красотой. Морин был искренне счастлив за брата. Но теперь он остался совсем один, он стал часто пропадать и часто его никто не видел несколько рассветов подряд. Возвращаясь он никогда не рассказывал о том где был. Порой он приносил много дичи в деревню, даже самые лучшие охотники не приносили столько за неделю, сколько он мог принести за пару рассветов. А ведь Морин еще очень молод для охотника, он видел всего только двадцать один полный год. Мое сердце радовалось, видя что мой сын такой хороший охотник. Мы все постепенно привыкли к его отчужденности, но однажды он ушел и не вернулся к ночи. Мовиан забеспокоился, ему подсказало любящее сердце, что случилась беда. Но я решил, что ничего страшного не могло произойти, ведь Морин не первый раз уходит на несколько дней. Но он не появился ни на следующее утро, ни после. Мовиан искал его где только мог, был у лесных жителей, чуть не развязал конфликт, но лангокцы отнеслись с пониманием, когда узнали о нашем горе. Они даже помогали нам в поисках. Но несколько дней назад из замка пришел юный лангокец, и сказал… – Миригард сделал долгую паузу, – что видел белого симбольца, закованного в цепи, в замке короля.

Нел вспомнил того самого юного мужчину на цепи, о котором они с заботились вместе с Домом. Тогда ему тоже показалось странной его бледность… мальчик-альбинос.

Они замолчали. Нел заметил, как Миригард украдкой стирает слезу с постаревшего лица. Сколько седых волос ему прибавила эта печаль?

– Жив ли мой мальчик? – спросил он, словно обращаясь к самому Миру, – Что мы можем сделать без короля, против регента? Мовиан не оставляет надежды проникнуть в замок и освободить Морина… Но боюсь это доведет его до смерти.

Нел резко поднялся, его вдруг озарила догадка:

– Где тот лангокец, что рассказал об этом? Как его звали?

– Доминик. Он искал кого-то, спрашивал приходил ли в деревню кто-то чужой. Он ушел от нас, сказав что вынужден вернутся в замок.

Нелисар мгновенно представил себе картину событий. Доминик, решивший последовать за ним в лес, не догнал его и в поисках наткнулся в конце концов на деревню волков, где и рассказал о симбольце-альбиносе. Они попросту разминулись с Нелисаром.

– Мне нужно вернутся в замок, – Миригард удивленно посмотрел на него.

– Ты знаешь его?

– Да! Он искал здесь меня, мы разминулись, – старик понимающе кивнул и тоже поднялся.

– Оливер проводит тебя к солнечному берегу Лирта.

– Хорошо…

Миригард ушел и вернулся с сонным, но весело улыбающимся Оливером и двумя муренами. Нел наблюдал за тем, как они седлали животных. Ему снова предстояло ехать на Шармане.

Оливер ехал впереди, задавая темп. Но Нел больше не следил за движениями мурена, как было утром. Он был весь поглощен своими мыслями. В замок его тянуло желание помочь симбольцу, освободить его и найти Доминика. А после… О том что будет после, он не хотел задумываться.

Оливер остановился раньше, чем они достигли берега Лирта. Нел не спустился, а буквально сполз с мурена. Его спутник фыркнул,

словно посмеиваясь над ним, но Нел не обратил на это никакого внимания.

Они пошли рядом. Оливер ступал аккуратно, все его движения стали настороженными, словно в любой момент он ожидал нападения. Нел шел задумавшись, плотно запахнув куртку и совершенно ничего не замечая.

– Дальше я не могу пойти, еще довольно светло и на той стороне Лирта можно наткнуться на стражу. Ты еще придешь в нашу деревню? – Нел внимательно посмотрел в смеющиеся глаза Оливера. Он был одного с ним роста, но гораздо лучше сложен, широкие плечи, сильные руки – всё в нем выдавало профессионального охотника, умеющего обращаться с оружием. За спиной, как и всегда, торчала рукоять короткого меча.

– Сомневаюсь… – отрезал Нел и смех мгновенно исчез из глаз симбольца. Но его лицо не выразило никаких эмоций, словно слова Нела не задели его. Нелисар понимал, что Оливер стремился быть с ним миролюбивым и ждал того же в ответ. Но его мысли были заняты другим и он совсем не думал о тоне своего ответа. Но Нел почувствовал, что между ними мгновенно появилась стена.

Ни сказав больше ни слова он направился через реку. Он знал, что симболец провожает его взглядом. Ему не хотелось так холодно расставаться с Оливером, не хотелось возводить между ними стену недоверия. Но ему так же не хотелось строить между ними и тёплых отношений.

Нелисар так ни разу и не обернулся. Дорогу до замка он почти не помнил и запыхавшись, влетел в главные ворота, когда те, уже собирались закрывать. Не успел он сделать и нескольких шагов, как стража преградила ему путь и от неожиданности он споткнулся и повис у стражников на руках. В непонимании, его глаза метнулись по лицам окружающих и он увидел того, из-за кого его остановила стража.

В нескольких шагах впереди стоял сам регент, сам Сургат Элиансер, обернувшийся на шум за своей спиной.

Глава 4. Белая пустыня

Сургат был высоким, стройным и ещё довольно молодым, лет сорока, лангокцем с прямыми темно-русыми волосами. Желто-карие глаза были полны спокойствия и недюжинного ума. Вся его одежда отдавала лоском и вкусом. Теплый длинный плащ был оторочен мехом. Нелисар был удивлён до глубины души. Все эти истории, о том, что сделал регент, будоражили его воображение и он представлял себе Сургата карикатурным монстром, уродливым, с хитрыми и жадными глазами. Но реальность оказалась совершенно другой. Сургат был приятен и притягателен, и в лице его Нелисар не прочёл ни следа той подлости, которой ему приписывали.

Повисшая пауза стала затягиваться, свита регента начала громко перешептываться и подступать к Нелу вплотную.

– Как тебя зовут? – спросил регент Нелисара, и тот заметил как выражение кратковременно замешательства и удивления, уступило место любопытству.

– Нелисар Брегон, – он передернул плечами, – Я служу при замке.

– А куда же ты так спешил? – добродушно улыбнувшись поинтересовался регент, от тона которого Нелу стало не себе.

– Сюда, в замок… Боялся что ворота закроют и я останусь снаружи.

– Но ведь это главные ворота?

Нелисар промолчал, пытаясь не думать о том, что мышцы его напряглись так, словно он был готов отражать нападение. Он совсем не подумал о том, что слугам нельзя было пользоваться главными воротами, они предназначались для короля и регента. Это делалось в целях безопасности и ради более удобной логистики. Но это были ближайшие ворота для входа в замок и Нел не задумался о такой мелочи, как нарушение субординации. И похоже очень зря. Глупо было теперь оправдываться, едва ли это поможет.