Нелисар Брегон
Шрифт:
Увлеченный своими мыслями, Нелисар не заметил как на востоке показался Санримор. Рассвет давно уже наступил, но до этого момента Санримор был скрыт туманом от глаз Нелисара. Теперь же он поднимался все выше и выше и наконец, свет его разлился вокруг. Нел обернулся. Туман словно полотно покрывал землю и Нелу показалось, что он летит над легкими облаками, на огромной скале, летит на встречу Санримору. Белый свет его становился все ярче. Снег блестел так, что не было сил смотреть на него. Нел закрыл глаза, понимая, что рискует ослепнуть. Но даже сквозь опущенные веки, он чувствовал, как мягкий белый свет накрывает его, окутывает. Он больше не чувствовал опоры под ногами, не чувствовали боли и усталости.
Глава 8. Воля Арахая
– Добрался, Нелисар!
Нел открыл глаза. Он лежал на сине-зеленной траве, покрывающей все плоскогорье, на котором он оказался. Вокруг возвышались острые пики снежных гор. Дыхание восстановилось и сердце билось ровно. Какой-то монотонный, твёрдый звук заставил его прижаться ухом к земле. Нет, сомнений не было. Осталось только решить в чем именно не было сомнений: в том что он сошел с ума, или… или в том, что он слышал как бьется сердце. Вот в чем была тайна Элладэл, он скрывал в себе сердце великого Арахая.
– Верно! – Нелисар вздрогнул. Подавив в себе порыв вскочить на ноги, он медленно приподнялся, но остался сидеть, – Ты боишься, Нелисар? – голос звучал ото всюду и в то же время ни откуда.
– Да…
– Почему?
– Потому что не понимаю. Это… сон?
– Нет, Нелисар.
– Кто ты? – но ответа не последовало.
Нел поднялся и подошел к одному из каменных гребней, окружающих его убежище. Он взобрался на него и сел, свесив ноги вниз. Его глазам представилась неописуемая картина. Белые вершины гор громоздились одна подле другой, они переливались в лучах Санримора. Ниже стелился совсем легкий туман. Был полдень и яркие теплые лучи пробивались через пелену и рассеивали ее на время. К вечеру туман снова войдет в полную силу, снова станет темно и совсем холодно.
Туман медленно двигался, словно огромное могучее море. А там, совсем далеко на северо-западе что-то слабо блестело и переливалось что-то великое и темное – океан. Нелисар еще ни разу не видел его, океан Тихих звезд. Муаре рассказывал, что свое имя океан получил из-за того, что когда заканчивается сезон туманов, океан бывает так спокоен и неподвижен что и не отличить где закачивается он, а начинается звездное небо.
– Ты Арахай! – почти одними губами выдохнул Нелисар.
– Верно – и снова этот странный голос, проникающий ему в кровь.
– И здесь твое сердце!
– Сердце всего народа. Пока народ остается со мной, мое сердце будет биться, – на какое-то время наступила тишина, такая легкая и пронизывающая, что даже усталость отступила куда-то, – Ты должен простить меня, я мог облегчить твой путь, помочь тебе прийти сюда быстрее и легче. Но я хотел испытать тебя, испытать твое сердце Нелисар.
– Мое сердце?
– Да! У тебя сильное, твердое сердце, в нем нет страха, у тебя сердце королей! Боится лишь твоё тело, это естественный инстинкт самосохранения. Но твоё сердце свободно! Иначе, ты никогда не смог бы сюда прийти.
– Но я даже не знаю, зачем я здесь, – Нел, вспомнил как видел во снах Элладэл, как Эдриан посоветовал ему отправится сюда и ответ нашёл себя сам, – Ты позвал меня!
– Верно! И я укажу тебе путь назад. Но сперва слушай, Нелисар Брегон, сын великой земли, мой сын. Слушай и внимай мне, твоя история начинается здесь, но длится она очень далеко отсюда. И я отпускаю тебя на поиски силы и знания, на поиски самого себя. Иди туда, куда поведет тебя твое сердце. Испытай себя, свою силу, узри миры, о которых не смел и мечтать. Ты волен, отправится туда, где не ступала еще нога ни одного арахайца.
– Покинуть тебя… – Нелисар не сразу осмыслил это, словно бы слова стали ему не понятны. Его чувства смешались, буря эмоций захватила
– Когда ты будешь готов.
– Но… я…– Нелисар закрыл лицо руками. Как он может быть вообще когда-нибудь готов к такому? Как он может решиться покинуть дом? Происходящее показалось ему диким, немыслимым кошмаром. Он был готов даже поверить в то, что он все ещё в лихорадочном бреду, где-то на просторах Етуане.
– Нелисар, я лишь указываю тебе путь. Но выбирать ты волен сам, остаться или отправится в дорогу.
Он чувствовал сейчас только одно, что отдал бы все на свете, лишь бы ничего не выбирать, лишь бы вернуться назад, туда где он был просто рабочим при замке, где никто не взваливал на его плечи подобной ответственности.
– Но мне так многое еще хотелось узнать, здесь, – он понимал, как по-детски глупо звучало то, что он только что сказал. Но он действительно почувствовал себя совсем маленьким, беспомощным ребенком, которого оторвали раньше времени, он материнской груди. Ему хотелось истошно доказывать, что он имеет полное право остаться, быть здесь, быть частью земли, что дала ему жизнь. Но он знал, что Арахаю известно всё, о чем он молчит.
– В твоей душе много вопросов, они захлестывают тебя. Я дам тебе ответы. Ты сойдешь с гор особой тропой и там, где твои ноги коснуться земли – начало твоего пути. От того места ты будешь идти ровно три дня, туда, где великий Санримор касается горизонта. И на утро четвертого дня, когда он будет точно за твоей спиной, ты придешь туда, где многое станет тебе ясно. А теперь иди, иди сын мой, твои друзья не могут более справляется с беспокойством.
Нелисар спрыгнул и увидел чуть в стороне узкую тропу ведущую вниз, которую не замечал до того. Он понимал, что пора уходить, но что-то заставляло его задержаться. Хотя Арахай и дал ему понять, что все сказал, что-то удерживало его. Внутри у него все трепетало от радикально противоположных чувств, от восторга до отвращения, от трепетного благоговения, до истошной ненависти, от веры до грехопадения. Но вместе с тем, его наполняло особое, не ведомое до того чувство. Это была любовь, всецелая любовь и преданность. Он понимал, что это делал с ним Арахай, дабы смягчить тот удар, что он ему нанёс.
– Я люблю тебя! – вырвалось у Брегон против воли. И не смотря ни на что, он говорил это искренне, но с тяжелым, болезненно ноющим сердцем.
– Я люблю тебя, сын мой!
***
Открыв глаза, Нел увидел высокого альбиноса, сидящего не далеко от огня. Он сумел распутать свои белые волосы и с помощью Доминика подровнять их. Это придало его облику практически совсем здоровый вид. Широкая грудь его вздымалась от спокойного дыхания, а бледные глаза были устремлены куда-то вдаль. Высокий, могучий, он олицетворял собой всю красоту и силу своего племени. Изредка он подбрасывался в костер дрова и осторожно разминал плечи, словно те затекли от отсутствия движения. С одного взгляда Нелисар понял, почему многие не принимали его в родной деревне. Они боялись его, потому что не могли понять. «Симбольцы никогда не рождаются белыми». Нет, рождаются, и живой пример сидел сейчас вполоборота к Нелу. Этот страх был лишь рождением их сознания, рождением воображения. Миригард так и не понял, так и не поймет никогда, что его сын, понимал этот страх племени перед ним, потому и скрывался, потому и был посажен на цепь. Осознание этого, светилось в глазах Морина глубокой печалью. Белый волк… И вот он с ним, рядом, обязанный ему жизнью и Нел будет хранить ее, хранить ее ценой собственной души. Как и жизнь лангокца.